Она не хотела приезжать в этот город. Ее путь лежал совершенно в иной штат, но шершавые дороги, которые серыми лентами оплетали и связывали все города этой чертовой страны, привели ее коня именно сюда – в Хайалиа. Город встретил девушку на красном мустанге засушливой погодой, жарким солнцем и целой палитрой запахов фастфуда. Успеет ли Война за день пересечь этот город и уехать как можно дальше или стоило остановиться и осмотреться? С тех самых пор, как Люцифер надел на Всадника цепи, ее жизнь стала сплошной чередой бегства из города в город, из штата в штат. Кочевой образ жизни создавал мнимую иллюзию какой-то свободы, словно она не была скованна древним проклятием, а Падший не следил за каждым ее действием лишь из одной прихоти. Он верит, что она рушит для него мир, а она, словно зверь, выжидает чего-то, так и не приступив к полномасштабным действиям.
Рев мотора и резкий удар заставил Войну отвлечься от своих мыслей. Вот какого опять черта? Она трясет головой и убирает ладонями алые волосы с лица, чтобы увидеть, как ее мустанг влетел в бок какой-то машины. Из побитой машины начинает валить дым, но Война даже не думает выходить из автомобиля. Ее коню ничего не страшно, мустанг не пострадал, несмотря на силу удара, а вот судьбы других ее волнуют мало, но она все еще медлит, словно собирая воедино разбившиеся мысли. Тем временем в зеркало заднего вида Райдер замечает полицейского, который неспешно направляется к ее мустангу. Он что-то говорит, стуча по ее дверце, активно жестикулирует и смотрит на Войну, бровь которой разбита из-за резкого удара о руль. Разбита ли? Рана быстро затягивается, оставляя лишь еле заметный шрам, но и он вскоре исчезнет, а вот сама Война даже не думает реагировать на негодование полиции. Лишь в очередной раз проводя ладонями по растрепанным волосам, она показывает сквозь стекло автомобиля средний палец мужчине – человеческий жест, в котором сосредоточено столько эмоций, что почти в любой ситуации спасает. Война меняет передачу, и мустанг вновь рычит мотором, дергаясь с места, быстро скрываясь за поворотом. Почему она должна реагировать на все это? Почему ее должны волновать судьбы и жизни? Она Всадник Апокалипсиса, а эти чертовы люди даже представить не могут этого! Одно ее желание, и весь этот город уйдет под землю, она не оставит даже пепла, просто сотрет город с карты. Наверное, хорошо, что Война не властна над погодой, иначе везде, где был бы Всадник, шли бы огненные дожди, и жидкое пламя разливалось по земле.
Петляя, мустанг вывернул из дворов на дорогу, и Война коротко взглянула в зеркало заднего вида, однако за ней никого не было. Ни патрулей, ни хвостов, ни мигалок. Странно, наверное. Быть может, будь она человеком, стоило бы и насторожиться, но Всаднику и в голову не могло прийти, что о ней и о красном автомобиле, уже знают все полицейские этого города, которые в свою очередь передают всю информацию странному наемнику, прибывшему совсем недавно в этот душный город.
Красный мустанг остановился на территории небольшого придорожного мотеля, напоминающего больше клоповник. Неоновая вывеска говорила о наличии мест, а еще мигала логотипом самого мотеля – голубой стрелой, но Война не обращала на это внимание. Выходя из машины, ей в ноздри тут же ударил запах машинного масла и дешевого кофе, и Всадник поморщилась. День катился к закату, а она все еще не решила, стоит ли ей оставаться здесь или ехать дальше. Вечернее солнце порождало косые тени, которые росли по поверхности земли, делая вещи необычайно большими и жуткими, то же касалось и Войны, чья тень склонилась над капотом автомобиля, протирая гладкую и теплую поверхность своего верного и агрессивного коня. Всадник с какой-то любовью и заботой протирала фары, эмблему бегущего коня, решетку радиатора, буквально любуясь своим спутником, на котором не было даже напоминания о недавнем ДТП. Да, стоило уезжать из этого города сегодня же, гнать ночь, день, неважно, но этот Хайалиа, пропитанный сухим воздухом и запахом дешевого кофе начинал действовать на нервы. А, может, стоило угодить Люциферу и уничтожить его. Словно в ответ на это Война уловила тихий зов своего меча, который опасным грузом лежал в багажнике. Старый, огромный меч, способный взять мир с земли, или как-то так писали о нем древние люди в те времена, когда Всадники были прямой угрозой, бичом в руках Господа.
Война медленно открыла багажник, отбрасывая ткань, что прикрывала огромное лезвие. Никто, кроме нее, не способен поднять этот меч. Это оружие жаждет чужой крови и душ, но Всадник отчего-то останавливается, так и не касаясь меча. Нет, пусть этот город варится в собственном соку, подобно лягушкам в кипятке, а Война просто уедет. У нее целый ряд своих целей и забот, почему ее должен отвлекать какой-то мелкий город?

И все-таки Война решила остаться в городе и воспользоваться благами цивилизации. Она хотела снять номер в мотеле, но это оказалось сделать проблематично, когда в кармане только пять баксов. Проще, оказалось, свернуть шею хозяину гостиницы и взять ключи от свободного номера самой, чтобы в ближайший час наслаждаться горячей водой. Оказаться в душе стало настоящим раем для Всадника после нескольких дней жары и сплошных дорог. Пепельная кожа давно провоняла бензином и пылью, и сейчас Война смывала с себя этот смрад, словно остатки грязи, пока не остался только родной запах раскаленного металла да горячей воды.
День близился к ночи, и Райдер надеялась выехать после заката и покинуть Хайалиа. Господи, кто вообще придумал такое название для города? Каждый раз, произнося это слово про себя, Война морщилась, словно съела килограмм лимонов. Вообще, люди имели странную привычку всему давать или сложные, или пафосные названия, и это касалось всего. От городов и улиц до имен и названий заведений.
Война ходила по комнате босиком. Почему-то сейчас она позволила себе расслабиться, хоть это и не было свойственно ей. Ее силуэт то и дело мелькал перед окном, пока Райдер собирала вещи и одевалась. Что она будет делать, когда уедет отсюда? Вновь пуститься на поиски кольца, словно гончая, пытаясь обогнать Люцифера, предугадать, что этот пернатый засранец сделал с ее безделушкой. Злость накатывала волнами, заставляя кровь кипеть в венах, а мысли судорожно метались внутри сознания, пытаясь найти ответы на десяток различных вопросов. Поток мыслей Всадника оборвала стрела, которая со звоном бьющегося стекла влетела ей прямо в грудь. Война не чувствовала ничего. Ни боли, ни давления, только инородное тело, которое торчало из ее собственного.
-Какого...? – Райдер обхватила стрелу рукой, быстро вытаскивая оружие, которое оставило аккуратную рану с левой стороны груди Всадника, но та быстро затягивалась. Стрела? Война растерялась. Впервые в жизни она растерялась, потому что не могла понять, кто и зачем выстрелил в нее. Демоны? Они так не поступают. Да и черноглазые твари явно знают, что не всякое оружие действенно против Войны. Тогда кто?
«Люди. Но зачем?»
Стрельба из лука давно не практиковалась среди людей после того, как эти странные существа изобрели огнестрел, но сейчас в нее стреляли из лука. Почему? Есть сотни других «тихих» способов убийств. Кажется, Война ничего толком не могла понять, а это злило еще больше. Все-таки стоит разгромить город, сравнять его с землей, а того, кто выпустил в нее стрелу из лука, посадить на пику и поставить в центре руин подобно знамени! Всадник сжала стрелу в руке, но так и не сломала ее.
«Я всажу ее в горло тому, кто решил таким странным образом достать меня!»
Разозленная Война – самое время, чтобы бежать, прятаться и молиться о том, чтобы тебя не нашли. Но Война найдет. Уничтожит город и найдет того, кому принадлежит стрела, чтобы коротко и ясно объяснить, что к чему. Посмертно.
Полная решимости к открытым и крайне агрессивным действиям, Всадник вышла из мотеля, возвращаясь к своему алому коню, однако, прежде, чем сесть за руль, она заметила черные следы шин на асфальте. Запах крови висел в воздухе, еще больше раззадоривая Войну. Красный мустанг очень быстро «взял след», гоня по цепочке уже оставленных следов, которые петляли и постоянно поворачивали, пока не привели огненного коня и Всадника в очередной переулок, где стоял брошенный автомобиль. Войне даже не требовалось выходить из мустанга, чтобы почуять запах крови и ощутить металлический привкус на корне языка, однако она все равно подошла к брошенной и раскрытой машине. Борт ее был заляпан брызгами крови, которая причудливо стекала по светлой металлической поверхности и капала на асфальт аккуратными кляксами. Кажется, тот, кто выпустил в нее стрелу, по неосторожности заляпался в этой самой крови, потому что от машины цепочкой тянулись кровавые кляксы. Война не растекалась мыслью по борту этого автомобиля; собрав осколки головоломки воедино, она последовала по следам пешком, оставляя мустанг в переулке. Ее конь всегда сможет прискакать по ее зову, а сейчас нужно было осторожно идти по следу, словно хищник во время охоты до тех пор, пока кровь не привела к очередному мотелю. Тут след обрывался. Что ж, пусть будет мотель. Тут глупый хищник станет жертвой.
Война не умела влиять на погоду, зато у нее хорошо получалось разрушать целые здания. Она шла по длинному коридору, и стены ходили ходуном от ее гнева, дрожа и грозя обрушиться на голову; окна дрожали, расходясь причудливыми трещинами, а лампы взрывались, разлетаясь сотнями осколков, которые попадали под тяжелые ботинки Войны. Всадник любила появляться эффектно. Она вообще все любила делать эффектно. И сейчас, ступая по такому хрупкому коридору, закинув меч на плечо, она проходила мимо дверей, пока не остановилась возле одной из них. Тут особенно воняло кровью. Чужой кровью. Горячей. Пульсирующей. Когда тяжелый удар стальной руки Всадника обрушивается на дверь, хрупкая древесина не выдерживает, слетая с петель. Когда щепки оседают на пол, Война уже в номере, ее холодные глаза останавливаются на молодом человеке, которого та быстро хватает, даже не давая и секунды, чтобы опомнится и собрать мысли воедино. Всадник прижимает незнакомца, от которого воняет мылом и кровью, к стене.
-Ну, здравствуй, горе ассассин. – опустив меч, Райдер достает из кармана стрелу, на которой еще осталась ее собственная кровь, и с силой вонзает в стену в паре миллиметров от виска мужчины. Стрела входит глубоко, а Война отпускает несостоявшегося убийцу и берет в руки меч.

Когда Война в гневе, сам мир начинает трещать по швам, балансируя на тонком лезвии ножа. Так просто порезаться. Так просто сорваться в бездну. Именно сейчас этот город тоже начинал трещать по швам, и жители вряд ли скажут «спасибо» Вергилию за столь странную ночь, когда разгораются пожары и звучат взрывы. Война не отступит, не оставит свое, а именно этот наемник был ее по праву. Ее трофеем, который она подобно зверю утащит в клыках и будет долго забавляться с хрупкими костями человека. Война не склонит головы и не позволит этому убийце удрать просто так. Она перевернет город, сравняет с землей каждое строение, чтобы найти свой трофей. Или похоронить его под обломками города.
Когда Вергилий вырвался, улепетывая так быстро, как только позволяли ему ноги, Война почти зарычала от злости. Похожая на разъяренного быка, она проводила взглядом свою жертву, но не рванулась за ним по узким коридорам. Пусть бежит. Бегство, страх. Страх – испытывает добыча, а бегство подарит ему ложную иллюзию безопасности. Пусть наемник думает, что ему удалось уйти от крепкой руки Всадника, пусть верит, что она не пойдет следом за ним, держась на расстоянии, как волк, что гонит добычу. Война нападет в тот момент, когда он меньше всего ожидает.
Когда Всадник на огненном коне вышла из мотеля, тот, охваченный пламенем, рушился, словно карточный домик. Сколько было внутри людей? Были ли он вообще? Такие вопросы не волновали Войну, огонь похоронит всех, а бетонные стены станут достойным братским склепом для тех, кому просто не повезло. Судьба странная штука. Райдер видела следы черных шин, которые оставались на асфальте, когда такси резко выезжало с территории мотеля. Райдер чуяла в воздухе ароматы бензина, крови и страха. Жгучая смесь. Страх стелился шалью за наемником. Животный страх, который возникает, когда встречаешься с нечто таким, что не можешь понять и объяснить. Пока мотель догорал, поднимая в небо столб черного дыма, к Войне, журча мотором, подкатил ее мустанг. Железный конь зловеще фырчал стальным сердцем и буксовал колесами, готовый в любую минуту ринуться в погоню за добычей, но вот сама Всадник медлила, что-то решая для себя. Она могла явиться городу в истинном облике и залить улицы кровью, но могла все делать менее пафосно. Пора было преодолеть свою нездоровую любовь ко всему эффектному.
Мустанг цвета огня и запекшей крови гнал по улицам города, стены которого дрожали от гнева Войны. Всадник знала, ее жертва еще здесь, и она сделает ее существование в городе невыносимым. Что будет делать этот жалкий наемник, когда небо будет рушиться на него? Когда огонь будет следовать за ним, гоня вперед, словно зверя? Выйдет ли он на улицу в страхе или забьется в угол? Это было игрой, на кону которой стояли чужие жизни. Это было охотой, где был хищник, и была добыча. Сильный загоняет слабого. Кто-то скажет, что это и есть круг жизни. А город трещал, город стонал бетонными стенами, но только небо слышало эту мольбу о помощи. Слышало и оставалось холодным. Пожары вспыхивали одни за другими. Горели дома, горели парки, горели улицы. Сами люди становились живыми факелами, и хаос пожирал город квартал за кварталом. Все кричали, все спасались, и только красный мустанг спокойно разъезжал по улицам, высматривая своими зловещими глазами-фарами того, кто так желанен Всаднику.
Как долго будет продолжаться ее охота? Пока зверь не загонит жертву в угол. Сколько погибнет людей, потому что Война пустилась в игру? Ее не волнует количество мертвых. Она принесет целый город в жертву ради одного заносчивого засранца, который решил, что можно просто выпустить Войне стрелу в сердце. Глупый человек. Он еще не знает, как будут хрустеть его кости, ломаясь, словно хрупкое стекло, когда наемник попадет в руки Всадника. Странно, но Райдера не волновали причины и мотивы, по которым этот убийца вообще стал искать ее, Война даже не задумывалась о том, что привело наемника в этот город, ее волновало лишь то, где этот засранец сейчас. Именно поэтому красный мустанг разъезжал по улицам и подворотням, освещая холодным светом фар даже самые темные углы. Конь недовольно ворчал мотором, но Война была спокойна, словно хаос, который царил вокруг, никак ее не касался. Она только спокойно осматривала все вокруг, пытаясь найти короткий след своего маленького человеческого трофея.

Война любила разрушать. Войне нравилось смотреть, как горят города, как гибнут люди, как в воздухе закипает страх и отчаяние. Всадник любила чувствовать на своих плечах чужую обреченность и любила внушать животных страх своим врагам. Никто не мог выстоять против нее. Никто не мог даже поднять на нее руку. Война всегда побеждала. Войну нельзя переиграть, нельзя убить. Война будет нести кровь и огонь так же вечно, как будут сеять хаос ее братья. Всадников всегда должно оставаться четверо, потому что в этом и заключается равновесие в жизни. Однако сейчас Война сеяла хаос просто так, это было игрой. И Всадник была готова уничтожить город ради своего выигрыша. Люди – расходный материал, который можно уничтожить, сжечь и развеять прах по ветру, чтобы укрыть им искореженную землю. Все так просто и так сложно одновременно. Красный мустанг рычит, когда медленно проезжает по улицам, и Война знает, что вселяет страх и ужас в сердце каждого живущего здесь человека. Она знает, что в каждом сознании поднимается волна настоящего отчаяния, сопровождающаяся тяжелым топотом копыт огненного коня. Люди не видят Войну, не замечают ее, но она здесь, среди них, наблюдает за суетящимися крысами через толстое лобовое стекло. Если закрыть крыс в одной клетке, то рано или поздно они сожрут друг друга, Война ждет, когда люди вцепятся друг другу в глотки, проливая кровь своих собратьев на грязные и пыльные улицы. Тонкий аромат липкой крови уже висит в воздухе и будоражит сознания Всадника. Но у Райдера нет кольца, а потому она не может действовать на сознания других людей в открытую, заставляя их сражаться друг с другом просто так, ради веселья, и Война не сможет действовать в полную силу, как бы ей того не хотелось. Злость закипает внутри Всадника, поднимается огненной волной, когда Райдер вспоминает о кольце и цепях. Плевала она на Люцифера, на Михаила и весь ангельский род вместе взятый! Люцифер ничего не сможет ей сделать, даже если Война не будет подчиняться. Она не прислужник, она Всадник, и она сможет разрушить этот город и воссоздать его потом заново! Сможет уничтожить этот мир, лишь парой взмахов своего меча! А, если понадобиться, Война штурмом возьмет и темные башни Ада, уничтожая любую тварь, что встанет на ее пути. Алый Всадник – это огненный шторм, который никому не удержать.
Но Война отвлекается от своих мыслей, чтобы вернуться к реальной цели – к поиску того, кто по глупости решил ее убить, а потом трусливо сбежал. Это был человек, и Всадник чувствовала это, он не был ей соперником, но она все равно хотела переломать его кости, а голову насадить на пику, воздвигнув прямо на въезде в этот горящий город. Этот человек так глуп, так самонадеян, но где он сейчас? Война не чувствует его в этом пропитанном страхом городе. Где-то в багажнике мустанга проснулся могучий меч алого всадника, который ощущал гнев своего хозяина. Меч звал, меч жаждал чужой крови, и Война подарит своему оружию наслаждение в битве.
Когда железный конь кровавого цвета выехал на одну из улиц, то путь ему преградила группа существ. Война видела их, Война чуяла их, слыша, как кровь струится по их венам. Они не были людьми, но были тварями куда более отвратительными, чем странные создания Творца. Вампиры. Их было несколько, а потому они наивно полагали, что смогут взять Войну числом. Они вообще знают, с кем связываются? Когда Всадник выходит из машины, она чувствует, как тень страха зарождается в черных сердцах вампиров, но они уверены в своих действиях. Уверены в своем желании сразиться с тем, что им неподвластно, что их уничтожит быстрее, чем они смогут сделать хотя бы вздох! Война понимает – они не знают, кто она. А еще она чувствует среди вампиров кого-то еще. Человека, от которого пахнет кровью и страхом.
«Мой маленький трофей хочет посмотреть на меня?»
Она могла бы устроить ему настоящее шоу, игру на выживание, где в главное роли был бы он сам! Она могла бы проскакать на огненном коне, сверкая черными доспехами и рогатым шлемом, но Война будет оттягивать момент и покажет себя лишь тогда, когда хрупкая человеческая плоть окажется в ее стальных пальцах. Она выжжет его душу и разум, не оставляя даже пепла, а потом сожжет и его тело, наблюдая за тем, как чернеют и меняются кости, охваченные голодным пламенем.
А, возможно, этот наемник умнее, чем кажется, потому что Война не видит его среди вампиров, а, значит, он скрылся. Быстро и ловко, почти бесшумно, но Всадник чувствует, как он наблюдает за ней. Она вырвет ему глаза. Вампиры совсем не интересуют ее. Райдер достает меч, который почти вибрирует в ее руках, от предвкушения чужой крови.
Отрубленная голова, словно теннисный мячик, покатилась по пыльной дороге, и обезглавленное тело первого вампира мешком упало на землю. Капли его крови упали на меч, и это предвещало начало конца презрительного существования этих тварей. Война расправлялась быстро и точно, не тратя время. Вампиры не могли даже подойти к ней, коснуться своими когтями ее пепельной кожи, когда их головы уже беспомощно катились по асфальту. Их кровь оставалась на ее руках, и даже капот мустанга был залит липкой жидностью, чей металлический запах оседал настоящей сладостью на корне языка Войны. Просто. Быстро. Видел ли это все наемник? Конечно, видел, ведь он, спрятавшись где-то выше ее головы, следил за каждым движением Всадника, пытаясь угадать, кто же она.
Догадается ли он? Или ответ найдется лишь тогда, когда будет совсем поздно? Эта игра забавляет Войну. Но Всадник не может найти взглядом того, кто так пылко следит за ней, пытаясь разгадать ее секрет, она лишь чувствует, что он близко, слышит биение его сердца и ощущает жажду крови, которая молотами бьет по вискам. Война поднимает голову вампира, насаживая ее на какое-то парковое ограждение, как знак, символ ее силы и превосходства.
-Выходи. – почти рычит Всадник, и ее звериный хриплый голос дотягивается до самих небес. Внемлет ли этот глупый человек звериному реву?

Демон? Алые губы Войны расползлись в волчьей усмешке, когда она услышала слова человека. Глупое решение, но что еще можно было ожидать от наемника, который и понятия не имеет, с кем связывается.  Удивительно, как бесшумно двигался этот человек. Казалось, даже кошки и ангелы издают больше шума, но Всадник чувствовала свою жертву, а потому не обязательно было слышать топот ног. Все происходило на более глобальном уровне, Война слышала биение его сердца, чуяла горячую кровь в венах и ощущала, как наполняются воздухом его легкие при каждом вздохе. Есть вещи, которые не скрыть. Вдох. Выдох. Удар за ударом. Стоя спиной к жертве, Война с точностью могла указать, где он, что делает, о чем думает. Ее окровавленный меч угрожающе смотрел в землю, и алая кровь стекала по гладкой поверхности лезвия, окропляя серый асфальт. Странно, но рядом не было никого. Город, в котором все еще догорали пожары, словно опустел, и даже патрули больше не разъезжали по улицам в поисках выживших или потерянных. Это было на руку Всаднику. Чем меньше внимание она привлечет к своей персоне, тем проще ей будет скрыться потом.
Когда наемник сказал о смерти, Война тихо рассмеялась. Вряд ли человек поймет такую реакцию, но сама Война была знакома со Смертью гораздо лучше, чем кто-либо, ведь Смерть – ее старший брат. Самый могущественный и самый мудрый из четверки Всадников, Бледный стоял выше всех, и даже братья должны склонять голову перед ним в уважении. И Смерть совсем не старуха с косой, как малюют ее люди. Смерть – это хаос и порядок одновременно. И вот этот наемник говорит Войне о смерти. Глупый-глупый, человек. Райдер все еще стоит спиной. Ей нет смысла поворачиваться и следить взглядом за его движениями, она и так знает каждое его действие. Знает, что сейчас он достал меч. Длинный, тонкий, восточный, но выкованный не из железа, а из ангельской стали, что в тишине издает едва слышимый звон, похожий на пение. Ангельские клинки сверкают, имея почти зеркальную поверхность. Это было раньше мечом ангела или архангела? Война не могла определить, но это было и неважно, ведь для Всадника подобное оружие не представляло опасности.
Когда наемник делает размах, Райдер слышит свист, с которым катана разрезает воздух. Пары секунд Войне хватило бы для реакции, ведь у нее за плечами тысячи лет боевого опыта. Всадник рождена в битве, но эти мгновения она упускает, словно желая еще больше продемонстрировать свою силу. Она намеренно позволяет пронзить свое тело мечом, хотя могла бы увернуться, могла бы подставить свой меч, а могла бы вернуть свой истинный облик и лишь наблюдать, как меч наемника с тихим звоном отскакивает от черных доспехов. Война могла бы, но не стала.
Ангельская сталь с легкостью пронзила кожу. Всадник не чувствовала боли, лишь ощущала, как меч рассекает плоть. Глупый выпад наемника позволил Войне оказаться очень близко к человеку, чем та и воспользовалась. Катана не смогла разрубить кость, а Райдер смогла с разворота ударить жертву стальной рукой. Меч из ангельской стали оказался в руке Всадника, но та не стала ломать его, а лишь отбросила на землю. Хрупкий металл, тонкое лезвие… ничто на свете не сравниться с ее собственным мечом, который уже через пару мгновений угрожающе «смотрел» на наемника. Что теперь предпримет человек, когда его «туз в рукаве» рассыпался прахом? Жертва больше не сможет убежать, не сможет дать отпор. Он беззащитен перед Войной, осознает ли он это сейчас?
-Ты так далек к разгадке о том, кто я. – стальные пальцы Райдера схватили наемника за шею. Достаточно крепко, чтобы тот не сбежал, но достаточно слабо, чтобы тот все еще мог дышать. – Что будешь делать теперь? – она прощупывала хрупкие кости под теплой кожей шеи. – Ты так и не нашел ответов. Я ровесница мироздания, но не старше Бога. Выкованная в огне, я несу его в мир. У меня есть трое братьев, но в ваш мир мы приходили не часто. И ничто на свете не способно навредить мне, кроме моего старшего брата, впрочем, перед ним мы все беспомощны, потому что лишь он властен над жизнью и смертью даже таких существ, как я. Так кто же я, наконец? – это было настоящей игрой, в которой не было ни победителя, ни проигравшего. Игра в загадки, и наградой была призрачная возможность остаться в живых. – Я дала тебе все, просто соедини точки воедино.
Оставит ли Война в живых этого наемника? Или убьет так же быстро, как расправилась с кучкой вампиров? Быть может, Всадник оставит человека посреди города, переломав ему все кости. Быть может, будет наблюдать, как он умирает, захлебываясь собственной кровью и страхом. Война еще не решила, что будет делать, а, значит, была ли у человека надежда, что его оставят в живых? Сейчас Райдер ничего не предпринимала, лишь наблюдая за тенью отчаяния, которая мелькала в глазах наемника. Что будет, когда он отгадает простую загадку Войны?