Сколько не предполагай, что ты все продумал, держишь все под контролем и точно знаешь, что произойдет в ближайшую пару дней, твои крылатые братья выкинут какой-нибудь новый финт. И он тебе не понравится. Вообще.  А кто будет в восторге от потери неведомого, мощнейшего артефакта, который скрывали ото всех почти тысячу лет? Такая игрушка всегда вызывает проблемы и шумиху… а если она попадает не в те руки (а практика показывает, что девяносто процентов рук на такие штуки – «не те»), то переворот всей земли вверх дном – это не только красивая метафора.
Кастиэль уже несколько дней слышал по ангельскому радио различные интерпретации событий на одном из греческих островов, отдаленных от континента. Он до последнего не хотел в это все влезать, но Бальтазар открестился от Копья, не желая ввязываться в поиски того, что может разрушить весь существующий порядок. Видите ли, риск слишком велик, а жертвенность – это не сильная сторона большинства детей Господа нашего. Множество младших ангелов просто не стоило рассматривать серьезно, демоны так же не справились бы с силой, заключенной в старинном оружии. Испепеление – единственное, что их ждало после извращения слабой души.
Но тут мы несколько отвлеклись от сути: Война – вот его, Кастиэля, настоящая проблема. Окажись Спичка Судьбы у Люцифера, всю партию можно считать проигранной: ничто не удержит старшего брата, он уничтожит мир Отца или подчинит его себе, и власть его окажется безграничной. Ведь «Владеющий этим Копьем и разумеющий, каким силам оно служит, держит судьбу мира в своих руках – добрых или злых»… а значит Копью все равно кому подчиняться, лишь бы нести разрушение в мир вокруг себя, а Люцифер, как никто, подходил на роль «разумеющего». И ангелы перестали действовать слаженно, может, страх тому виной.
А Кас что? Правильно, в каждой бочке... средство для  предотвращения вытекания жидкости. Нужно всего лишь найти Всадника, а та вряд ли хочет, что бы пернатые ее посещали.
Последний оставленный ею след, известный ангелам, был посреди Эгейского моря: небольшой остров, покрытый скалами, песком и редкой растительностью, поломанной и унесенной в море. Именно таким ангел увидел этот некогда райский уголок, когда покинул, вверенных ему под защиту, братьев. Несколько часов поисков под палящим солнцем, но никаких достоверных результатов. Разрушения, буйство стихии, да и только. В городах - множество трупов мертвых животных, смрад и паника людей, она чувствовалась лучше всего, выводила ангела из равновесия, и тот старался как можно быстрее покинуть это место. «Куда поведет Всадника Копье? Ему нужно много крови и чувство власти. Нужен крупный город… и что-то подсказывает мне, что не это Европа, которую мои братья избороздили вдоль и поперек. Африка? Нет, слишком банально… нужна технологичная война, эффективная, а не метание камней из пращи. Сюда бы отправился Мор, но не она. Австралия на отшибе мира – неплохое место, что бы спрятаться, но воля Копья сильнее воли Всадника», - ангел ни на секунду не сомневался в этом. – «Остается Америка, все дороги ведут туда».
Ангел перебирал города один за другим, нигде не чувствовалось присутствия артефакта или Всадника. Пустота, словно демоны разом вымерли, а остальное зло расползлось по углам  и выжидает. Пернатая братия слишком уж активно ищет то, что не имела право потерять, но каждый из них бежит в своей упряжке, иногда пути странного ангела в плаще пересекались с кем-нибудь незнакомым, но обладающим крыльями, но чаще оставался лишь отголосок присутствия и только.
Сотый скачок за этот день, крылья приземлили Кастиэля в одну из местных забегаловок в спальном районе Сиэтла. Диван из кожзама погасил удар спины ангела, лампы над его головой треснули и заискрились яркими снопами искр. И тут, на самой грани сознания, поселилось беспокойство. Что-то в этом городе было не принадлежащее ему, настолько чужое, что выбивалось из общей картинки. Пернатый уменьшил «громкость» голосов своих братьев, на лбу появилась морщина, а глаза закрылись, что бы внешнее не мешало сосредоточиться: на севере города слышна ломаная нота, неправильная, чужая… он мог привести с десяток человеческих слов, но это бы не отразило и части того, что чувствовал ангел. «Война здесь и Копье. Странная цель… мирный город, почти аполитичный по отношению к военным силам государства, никакого смысла, разве что это порт. Впрочем, это просто смешно».
Кас открыл глаза, радио снова заработало на полную мощность. Кроме него никаких ангелов в городе, Винчестеры на другом конце страны и, к счастью, не собираются в ближайшие дни куда-либо ехать. «Гнездо вампиров, знаете ли, достойная цель». Губы ангела скривились в усмешке. Ладно-ладно, сейчас ему эти детские забавы даже на руку.
- Война, я знаю, что ты здесь.
Люди в кафе заозирались, натыкались взглядом на незнакомца в бежевом плаще и тут же выходили вон, забывая оплатить счета, но сегодня их за это никто не окликнет,  а завтра к ним в дом не придет полиция.
- Боюсь, у тебя есть то, что я не могу оставить в собственности Всаднику Апокалипсиса.
«К несчастью, я не могу «это» и забрать с собой. Всюду треклятые последствия».
Последняя тройка пьяных молодых людей покинула заведение, замок в двери тихо щелкнул, а табличка мигнула неприветливым «Закрыто». Все готово для чаепития с Войной.

Люди ушли, а в маленькой кофейне тут же стало нечем дышать, воздух, разрываемый от мощности созданий, не привыкших к земному миру и не умеющих взаимодействовать с ним, стал разреженным. На полках то тут, то там звенели подпрыгивающие на ножках бокалы, но пока стекло  выдерживало их присутствие, а  оставлять  довольно уютное кафе в полной разрухе Кастиэлю не хотелось. Впрочем, вряд ли его собеседник придерживался того же мнения. Или собеседница? Судя по голосу, у нее было женское тело, окидывать взглядом это исчадие ада ангел просто не решился.
- Увы, сейчас мы все можем стать предметом интерьера. Слишком неспокойное время, что бы этого бояться, не находишь?
Голос ее тихий, внушающий ангелу уважение и ощущение должного опасения, а человек бы еще с первых слов попытался убежать куда-нибудь, забиться от страха как можно дальше и надежнее. И это было не пространным рассуждением Каса, все же в весселе остается что-то человечное и это что-то сейчас паникует, из-за этой неотделимой части холодеют руки и рубашка прилипает к спине.
«Врать ей? Какой смысл… высшее существо. Пока она не хочет меня убивать, пока я - только интересная маленькая мышь для кошки, которая знает, что с этой серой писклей делать, но так пресытилась, что дает пробегать мимо усов туда-обратно. Подождите… она же не пользуется копьем…».
Пернатый на секунду оказался в растерянности, как на минном поле: не туда наступишь, и тело разлетится в фарш раньше, чем голова поймет что произошло.
- Рано или поздно кто-нибудь эту стену пробьет. Тебе ли не знать, что в этом и есть суть всех ангелов – добиться цели любой ценой?
«Все равно сколько на это будет потрачено жизней. Восполняемый ресурс можно тратить так, как заблагорассудится, лишь бы это было во имя общего блага. И это тебе не нравится в братьях, да, Кастиэль? И до конца ли ты ангел, раз пытаешься сейчас пойти иным путем? Или более точный вопрос "Правильный ли ты ангел?"»
Мужчина поднялся на ноги, стараясь не смотреть на всадника, он прошел до заставленной стаканами и чашками барной стойки. Стопка картонных стаканчиков стояла по левую руку, а кофемашина шипела от кипящей в ней воды. Этот странный напиток, придуманный людьми, стал нравиться ангелу довольно давно. И если он сейчас потерпит поражение, то ему хотелось бы напоследок запомнить этот вкус: кофе и молока, а не множества молекул, которые просто описывают свойство «сладкий» или «горький». Странно, но такие мысли «ни о чем» снимали нервозность и позволяли более трезво думать о происходящем.
- Кофе? – пернатый кивнул на ряд стаканчиков, аккуратно снял два из них с самого верха импровизированной пирамиды и поставил на решетчатый поддон.
- Мои братья и я? – губы ангела скривились в усмешке, но голос не изменил своего тона. Война не та фигура, с которой стоило бы вступать в спор. Она ничем не отличается от своего коня: взять под уздцы и направить энергию в нужное русло, но так, что бы она подумала, что все решает сама.
- Я никогда не видел этот артефакт, но знаю о силе его. Мне бы не хотелось, что бы этот мир канул во тьму таким бесславным путем.
«И отдавать его братьям… глупо, в этом, пусть я и не хочу признавать, всадник права. Отняла она или кто-то другой, значит, Люциферу ничего не стоит заявиться за ним в любой момент в райские чертоги. Но и верить в то, что сейчас Война согласится, что мир должен еще посуществовать… совсем по-детски наивно».
Устройство, созданное людьми, зашипело и стаканчики принялись наполняться напитком с сильным ароматом, растекающимся, не смотря ни на что, по воздуху кофейни. Ангел наконец-то поднял взгляд на собеседницу, поставив один из стаканов на барную стойку.

Усмешка Всадника заставила содрогнуться: как бы ангел не пытаться на лице сохранить  словно бы гипсовую маску спокойствия и отстраненности, где-то внутри вся отлаженная веками система давала сбой. Кастиэль провел ладонями по светло-бежевой ткани плаща, стирая пот с ладоней – единственное проявление страха весселя, которое было ему не подвластно. Он знал, что Всаднику в общем-то все равно, но опуститься до уровня человека, готового сбежать при любой опасности, оступиться, глядя на цель, может быть, всего его существования – это было бы слишком.
В помещении становилось все меньше воздуха, тот словно выгорал в присутствии Войны. И чем сильнее был ее гнев, тем отчетливее были волны жара, доходящие до говорящих из глубин Ада. Или только от нее? Ангел невольно сделал судорожный вдох, легкие весселя наполнились раскаленным воздухом и дымом, будто приказывая молчать, пока одна из Четырех изволила говорить с ним, низшим для нее существом.
«Сколько голов? Она считает нас как скот… были бы командиры в курсе происходящего, меня бы уже заставили возразить. Поэтому они умирали, все те, кто пришел раньше, чем я. Та стадия была много раз пройдена, не так ли? Как жалкие барашки, пришедшие, что бы отнять траву позеленее у того, кому эта трава даром не нужна, только вот овцы наглые, потому и стоит пристрелить. Богохульство».
Последняя короткая мысль ворвалась в мозг, словно чужая, привнесенная откуда-то сверху голосом, кажется Уриила. Ангел посмотрел на небо за окном в мелкую расстекловку, и чужой голос утих, а вот морщина на лбу пернатого, выражающая то ли крайнее беспокойство, то ли недовольство тем, что его постоянно контролируют братья, слушать которых он хотел все меньше и меньше ради их же блага. Он и не заметил, как Райдер уже несколько секунд рассматривала его благодать. Просто рассматривала? Так странно для адского создания. Он ждал чего угодно: ощущение жара, боли, страха испепеления, но этого не было – благодать как музейный экспонат, только таблички не хватает.
- Скажи, разве сейчас они добились цели? Столько мертвых, а все ради одной вещи.
«Больше общего… Нет, Война, ты не права. Хотелось бы, но это приведет к катастрофическим последствиям. Ангелы должны быть беспристрастны, должны карать грешников, убивать демонов, поддерживать мир на Земле нашего Отца и сохранить Рай до его возвращения, а не становиться… идеальными его детьми».
- Это путь в никуда.
«Или в человечество». Но этого, конечно, ангел не осмелился сказать Всаднику, да и нужно ли было ей знать, что перед ней стоит тот ангел, которого уже давно не жалуют наверху только лишь из-за глупости и своеволия последнего?
Запах кофе стал сильнее, он помнил, что просто «черный» кофе не понравился ему, а вот разведенный молоком этот напиток куда приятнее на вкус. Ангел поймал взгляд Войны на себе. Она была зла, гнев захлестнул ее уже давно, а голос только подтверждал это, но пернатый видел где-то в глубине интерес. Созданию, которое было во столько раз старше и мудрее его, было просто любопытно, что это за зверушка такая, отличающаяся от остальных своих братьев-«барашков».
Дрожь стекол в оконных рамах ничуть не побеспокоила Кастиэля – их запас прочности еще далеко не исчерпан, а пара бокалов готова была вот-вот лопнуть, и ангел поспешил накрыть их ладонью: по стенке пополз иней, стекло перестало натужно звенеть. Пернатый словно несколько расслабился, впрочем, это было несколько обманчивым ощущением.
- Ты права, но… почему тебе не все равно? Смерти безразлично, Мору тоже, а ты кидаешься на поиски копья, прячешь его, так глупо и нелогично – перемещая с места на место, конечно, не успеваешь бежать от ангелов, а скоро тебя нагонят и демоны, которым очень интересна смена власти и каждый видит себя во главе угла. Спасение мира? Смешно. Почему ты это делаешь?
Ангел не верил в то, что Райдер руководствовалась меркантильностью. «Несколько миллионов душ, которые все равно поделит между собой Рай и Ад, мелкие сейчас войны, подпитывающие ее силы, но зачем? Пусть мир погрязнет в крови и смертях, ей же будет лучше, с копьем или без него…»Стекла снова задрожали, кажется, он вновь разозлил ее, теперь своей наглостью. Догадался же на свою голову что-то спросить у Всадника, да еще и при таком раскладе дел в округе. Ангельское радио вновь притихло, Кастиэль и догадаться не мог, через сколько его братья узнают о том, где он, Всадник и Копье.
Ангел сделал небольшой глоток кофе, обжигая язык – напиток оказался горячим, по стене поползли первые трещины, перекидываясь на стекло в барной стойке. Столешница словно испещрялась белыми нитями: стекло крошилось и трескалось с низким и тихим звуком, отдаленно напоминающим гул.
Рубашка ангела только сильнее прилипла к телу, благодать забилась куда-то за сердце Джимми Новака. Никакого смысла в ней, только приказ «бежать, бежать быстрее, не оглядываясь, пока есть возможность» и теперь задача самого тела удержать ее, что бы не стать простым трупом мужчины тридцати с небольшим лет, валяющемся в кафе посреди Сиэтла в самый разгар вечера.
«Я же не могу сказать ей правды? Я догадываюсь зачем ангелам нужно копье, знаю зачем им нужны сосуды и срочно. Это чудовищная цель и я не согласен с ней,  а она? Правда ли в том, что она хочет сохранить Землю такой, какая она есть, оставить в живых людей? Или она уже прочитала в моей голове то, что ей нужно и теперь, как и мои братья делают уже многие века, просто разыгрывает красивую партию? Только партия уже не красива, вот досада…»
- Я… не хочу возвращать копье им.
Кас думал, что благодать уже и так в панике, как и вессель, но на столе появляется Копье, скрытое плащом, и все вокруг него переворачивается, словно сама планета сходит с оси вращения. Темное, жуткое дитя… но такое необходимое сейчас. Он мог бы с его помощью все поправить, создать новый мир. Чистый, прекрасный, его Рай на земле без всякого апокалипсиса, только бы…
Взгляд замер на холодном металле. Стоп. Остановись, Кастиэль.
Ангел с трудом отводит взгляд, благодать с трудом решается вылезти из недр испорченной ангельской душонки, утихомиривая вессель. Он замечает, что начинает снова дышать, что тут жарко и хочется открыть окно, получается с трудом сглотнуть огромный горячий ком в горле.
- Убери его. Пожалуйста.
Голос звучит сипло, но пернатому все равно. Если он сорвется, а вероятность такого исхода крайне велика, Всадник убьет его и будет права.
На фразу он лишь отрицательно покачал головой. Никто из братьев не сумеет удержаться, а это приведет к катастрофе. Сейчас действия Войны были наиболее логичны, но что может он? Нельзя отпускать ее, кто знает, как Копье действует на Райдера. Нужно уничтожить, а если не выйдет – запрятать туда, где его никто не найдет.
А мимо шли люди, никто ничего не замечал, дети Бога переходили на другую сторону улицы, как только переступали условную границу угла дома, самые стойкие к внушению, доходили до окон, отворачивались или бегом направлялись до следующего угла, удивляясь, что же там на них нашло.