Война вздохнула. В воздухе висел едкий запах автомобильных выхлопов, который смешивался с общим смрадом большого города. Попадая в горло, эта ядовитая смесь начинала драть слизистую, словно стальными когтями, опускалась в легкие тяжелым грузом. Все города были похожи. Все города воняли машинным маслом и протухшими душами, а потому для Всадника все города не имели лица, да и названия стирались из ее памяти быстро. Люди, не знающие отдыха и сна, при свете солнца тратили свою жизнь на бессмысленную работу, а ночью отдавались пороку. Все их души прогнили, а потому Война только удивлялась, как демоны могут еще заключать сделки и искушать ради этих провонявших душонок. Однако, вопрос, который всплыл в сознании Всадника, был иного характера, нежели размышления от сделках с демонами. Почему она все еще здесь? Люцифера отправили в клетку несколько месяцев назад, Война была свободной, и на ее пальце вновь красовалось кольцо, дарующее ей всю мощь и власть над чужим разумом. Так почему она все еще ходит среди людей? Ответ нашелся сразу. Этот мир прогнил, и ее забавляло играть с чужими жизнями не по указке Люцифера, а потому что ей самой так хотелось. И Мичиган был для Войны просто идеальным. Город, прославившийся насилием любого характера, стал для Всадника отправной точкой. Она обрушивала здания, просто находясь рядом с ними, натравливала людей друг на друга…
Безумие охватывало Мичиган с каждым днем. Сегодня больше не было таким, как вчера. А вчера больше не было таким, как неделю назад. Ничего больше не находилось в состоянии покоя, ничто более не было размеренным и обычным. Война могла отыграться на людях, из-за которых ее когда-то пленили, отобрав свободу воли и честь. Всадник была готова сама утопить мир в крови и безумии.
Красный Мустанг по-кошачьи урчал всякий раз, когда Райдер касалась его. Длинные пальцы оставляли на капоте кровавые отпечатки, которые терялись на алой поверхности автомобиля. Война вновь вдохнула провонявший городской смрад. На ее алых губах красовалась ухмылка, от которой бежали мурашки по коже, а холодный взгляд волчьих глаз был направлен куда-то к ногам Всадника. Именно туда, где кровавым месивом распластался очередной труп, и кровь въедалась в асфальт, растекаясь багровым пятном. Но это был не человек. Вернее, когда он был человеком, пока его душу не сожрал демон, поселившийся внутри. Черноглазая тварь решила выступить против Всадника, и теперь даже дорожные службы не сразу соскребут его с шершавой дороги. Кровь была всюду. На асфальте, на машине, на ее руках и одежде. Война и сама источала запах крови и каленого металла, но сейчас он терялся в вони выхлопных газов.
Райдер пренебрежительно фыркнула, садясь в машину. Ее мустанг призывно зарычал мотором, мягко трогаясь с места. В рисунке его шин и по бортам багровыми брызгами запечаталась кровь, которую все равно никто не заметит. Прелесть людей заключалась именно в том, что они никогда ничего не замечали или старались не замечать, избегая необъяснимого и ужасного, именно поэтому Войне было так комфортно на земле. Именно поэтому она могла рушить все лишь щелчками пальцев, ведь все в итоге спишут на террористов, диких зверей или просто на дурную карму Мичигана.
Мустанг гнал по дороге, ловко лавируя между машин. Вокруг проплывали здания и люди. Вокруг воняло страхом, который смогом навис над городом с прибытием Войны. Неожиданно раздался взрыв. Он прогремел внезапно и настолько громко, что заставил Войну улыбнуться. В очередной раз что-то рушилось, оставляя лишь руины, охваченные огнем; высотное стеклянное здание, похожее на стакан, складывалось карточным домиком, обрушиваясь на головы людям. Паника повисла в воздухе, крики и плач заменили привычный шум города, а тонна пыли и грязи накрывала город непроницаемым одеялом. Война развернула автомобиль, она хотела видеть, как огонь пожирает все вокруг, как город упивается кровью и паникой. Крики стали музыкой для ее ушей. Где-то совсем рядом послышались сирены – полиция и скорая неслись на помощь раненным и похороненным под завалами высотки, но им не суждено доехать. Война коснулась пальцами своего кольца, слегка поворачивая золотое украшение, и в ту же минуту в воздухе повило настоящее сумасшествие, которое охватывало людей. Они ругались, они кричали, они сражались, видя в другом лишь врага. Очередная волна массовых убийств захлестнула городские улицы, оставляя Войну довольной собой. Всадник не задумывалась о гибели тысяч людей, ее не волновала судьба человеческого рода, она лишь находила подобные действия развлечением! Война творила то, что так и не смог сделать Люцифер – она ставила мир людей на колени, истребляя одного за другим. Она уничтожала людей, демонов, которые жили среди них, и ангелов, которые приходили на помощь. Ничто не могло устоять перед Войной, ничто не могло дать ей отпор. Всадник на огненном коне делала то, ради чего была сотворена – несла Хаос, который пожирал мир, чтобы очистить его. Но Война не истребит человеческий род, нет, она лишь пройдется огненным мечом напоследок, сея разрушения, страдания и прибавляя работы жнецам.
Красный мустанг неожиданно громко зарычал, резко разворачиваясь, разбавляя крики и сирены противным скрежетом шин. Война чувствовала, как она сама и ее верный конь едва сдерживаются, чтобы не сбросить оковы неприметного внешнего вида. Война могла бы проскакать по городу верхом на боевом коне, подписывая приговор Мичигану взмахами меча, но Райдер хотела растянуть сладкое удовольствие. И ее работа на сегодня окончена. Всадник на огненном коне скрылась так же быстро, как и явилась, но она все еще останется в этом городе, балансирующем на краю безумия.

Война не понимала людей. Эти странные существа, сумевшие возвести голод и насилие в ранг искусства, забавляли Всадника, но она никогда не могла понять их. Так было и сейчас. Громкая музыка, сигаретный дым, блеск одежд и хруст купюр. Все это объединялось, создавая неповторимую атмосферу казино; все это окружало и поглощало Войну. Игорные дома – очередная попытка людей возвести порок в ранг настоящего искусства, и только казино смогло объединить в себе почти все человеческие грехи и поднять их на пьедестал почета. Алчность. Похоть. Гнев. Чревоугодие. Зависть. Все это витало в воздухе. Из всего этого и была соткана атмосфера заведения. И люди тонули в пороке, не стыдясь, не прося спасения, наслаждаясь. Они жаждали всего и сразу. Денег, красивых партнеров, насолить сопернику. Настоящий дом порока под ритмичный бит модной музыки. Люди приходят в казино в погоне за удачей, но, как правило, оказываются в итоге у разбитого корыта. И, если все знают, чем все закончится, то зачем играть?
Войну не интересовали ни фишки, ни рулетки, ни блек джек. Всадник была азартна, о да, но ее азарт был совсем иного характера, нежели пара фишек в нужном месте в нужное время. Однако сейчас Райдер ничего не предпринимала, наблюдая за всем лишь со стороны. Она сидела у барной стойки с бокалом виски в руках. А почему бы и нет? Она все равно перевернет весь этот так называемый игорный дом с ног на голову, так почему бы не насладиться элитным алкоголем, который оставлял приятное послевкусие на корне языка. Аромат алкоголя смешивался с запахом крови, что источала сама Война. Казино – место, где оживает истинная человеческая натура, звериная природа. Казино – клетка, в которой Райдер закроет этих крыс.
Сверкающий бокал вновь коснулся алых, словно сама кровь, губ Войны, которые оставляли аккуратный след на стеклянной поверхности. Пора ли начинать игру или еще подождать? Всадник не решалась, оттягивая время, ведь с каждой минутой в казино приходили все новые и новые люди. В паутине своих мыслей она не заметила, как рядом с ней возник мужчина холеного вида. Он что-то нашептывал ей на ухо, просил принести ему удачу у рулетки. Нет, не к тому обращаешься. Война – не счастливый кролик и не золотой гусь, она с большим удовольствием сломает тебе шею, чем еще раз вновь почувствует на своей бледной, словно пепел, коже горячее дыхание. Короткий, точный и резкий жест рукой дал понять непутевому ловеласу, что это девушка не заинтересована в нем. Война не проронила ни слова, к тому же внимание самого Всадника привлек совершенно новый персонаж, появившийся в дверях казино. Его лицо казалось знакомым, но мужчина постоянно петлял между людьми, и Райдер не смогла рассмотреть странного знакомого, теряя его фигуру в массе людей и костюмов. Это казалось таким несущественным, но важным одновременно, а потому Война встала с высокого табурета, покидая территорию барной стойки. От ее красного платья, что змеиной кожей облегало фигуру девушки, буквально веяло агрессией, хотя оно и не походило на обычную небрежную одежду Всадника, но сегодня Войне нужно было слиться с толпой. Война – прирожденный охотник, хищник, для которого выслеживать жертву – обычное дело. Так было и сейчас, когда она медленно, но слегка настороженно петляла между игроков, выискивая взглядом того, кто так ее заинтересовал. Люди для нее были почти на одно лицо, черные костюмы сливались в единое пятно, как и коктейльные платья дам, сопровождавших кавалеров, но Всадник все равно смогла найти свою «жертву». Она столкнулась с ним холодным взглядом случайно, у очередной рулетки, которая собирала множество желающих поживиться. Война рассматривала его издалека, улавливая каждую черту его лица. Всадник вспомнила того, кто перед ней. Тот, кого так желал Люцифер.
«Сэм Винчестер. Но как?»
От него пахло липкой кровью, и только это «роднило» его с младшим Всадником Апокалипсиса. Но Война видела нечто большее, чем красивые черты лица и строгий костюм, она видела пустующую грудную клетку. Кто-то или что-то вытащил всего лишь тело, тушку, но душа Винчестера так и осталась внизу в объятиях Люцифера и Михаила. 
«Это должно быть интересно»
Войне надоело ждать, надоело оттягивать сладкий для Всадника момент. Интересно, сможет ли она воздействовать на Сэма, у которого нет души? Остались ли в нем человеческие пороки или только холодный разум? Райдер усмехнулась уголками алых губ. Она подошла к Сэму так, чтобы тот видел ее, ощущал ее.
-Ставь на красное. – Война прошептала это мужчине в самое ухо, и аромат крови и каленого железа, что она источала, оседал на его коже, но Всадник не задерживалась, практически сразу растворяясь в толпе очередных игроков.
Антикварные часы громко пробили ровно два часа ночи, но их гулкий звук заглушила музыка. Зря. Это время станет самым страшным для людей в этом казино. И Войну даже не смущало присутствие Сэма Винчестера – охотника, спасителя мира  и еще с десяток различных народных титулов. Наоборот, его присутствие делало ее игру интереснее. Что будет делать сам охотник, когда окажется в эпицентре крысиной клетки? Война усмехнулась, останавливаясь возле аккуратной лестницы, что вела на второй ярус. В то же мгновение все двери захлопнулись с таким шумом, что едва удержались на петлях; стеклянные бокалы один за другим начали лопаться в руках людей, когда Всадник давала понять о своем присутствии. На мгновение повисла гробовая тишина, разрываемая лишь тихим звуком часов. Их тиканье откликалось настоящим эхом в каждой душе, в каждом разуме. Эти часы отчитывали последние часы людей. Война почти незаметно коснулась кольца подушечками пальцев, проворачивая украшение на длинном безымянном, и в ту же секунду волна чистой ярости сорвалась с кожи Всадника, накрывая все казино. Эта агрессия острыми когтями проникала в каждую душу, цепляясь за сердце, пробуждая человеческий гнев, что выплескивался наружу кипящим маслом. Безумие накрыло весь игорный дом. Крики стали новым музыкальным сопровождением. Летели бутылки и фишки, люди бросались друг на друга, словно обезумившие звери, кровь окропила зеленый бархат игорных столов. Вновь Война не вмешивалась, наблюдая за всем со стороны. Такая спокойная. Такая довольная. Она знала, чем все закончится, но каждый раз с интересом наблюдала за крысами в запертой клетке. Гнев Всадника многотонным грузом давил на плечи, требуя подчинения, и люди подчинялись. Они буквально рвали друг друга на части. Разгневанный мужчина оказался слишком близко к самой Войне, а та недолго думала. Человека упал к ее ногам с разбитой челюстью. Костяшки пальцев Райдера оказались в крови.
Это было лишь началом. Она сожжет этих крыс вместе с их клеткой. С дьявольской улыбкой Война направилась спокойным шагом сквозь толпу рычащих друг на друга людей к черному выходу.