В общем и целом Войне было наплевать на то, что творят демоны на земле. Оно, конечно, понятно, что ничего хорошего эти твари делать не могли, но с тех пор, как Братство Всадников распалось в обязанности Войны больше не входило «карать заблудших». Священный мир между Адом и Небесами разрушен, а подушкой для битья объявлен мир людей. В общем, все погрузилось в хаос, а теперь, когда из своей клетки вырвался и сам «папаша», тени над миром стали сгущаться с пугающей скоростью. Но все меняется даже для Войны. Она мало интересовалось тем, что происходит в мире. Люди всегда были непоседливыми созданиями, они, словно змеята, ползали в одно чаше и, естественно, кусали друг друга. Этих змеенышей оберегали ангелы, а демоны все старались досадить пернатым, однако сверху всегда стояло нечто большее – чистая сила, которую олицетворяли Всадники. И все было так до определённого момента.
Злостное стечение обстоятельств, привело Войну в этот маленький захудалый городок, улицы которого постоянно петляли, не давая Мустангу разогнаться. Всадник тут была не по «зову долга» и уже тем более не по «сердечному зову», а из личных мотивов. Обычно, Война редко ставила личное во главе угла, быть может, потому, что «личного» у нее почти и не было, для нее долг и всевышний Закон всегда были выше всего, однако это был не тот случай. И вообще, если бы не это странное и забавное человеческое изобретение, которое зовется СМИ, Война бы никогда не узнала, что какая-то обезумившая тварь выдает себя за Всадника. Он, или оно, или черт его вообще знает, учудил серию зверских убийств, копирую почерк Войны. Только она может вырывать органы, дробить кости и всячески измываться над телом. Что это за тварь – неизвестно, понятно лишь, что не человек, просто потому, что силенок не хватило бы.
«И что ж за тварь, добра иль зла, в город чертов прибыла?»
Исковерканная строчка стихотворения пронеслась в голове Войны, и та даже усмехнулась собственным мыслям. Впервые она относилась к чему-то с юмором. Быть может, даже слегка извращенным. Но ведь и правда, кто может копировать Всадника? Ответ нашелся незамедлительно – демоны. Только эти твари вечно не знают, чем себя занять. И только у демонов отсутствует характерный почерк, они вечно что-то копируют; или проделывают свою «работу» грязно. И пусть только этот черноглазый гаденыш попадется Войне, она ему устроит кару Божью. Однако до сих пор прибывшему Всаднику удавалось сдерживать свой гнев, отчего было решено проделывать работу по поискам демона более или менее тихо. В понятие «тихо» у Войны входило несколько тезисов: свести количество жертв к минимуму, исключить из арсенала полномасштабные разрушения и не устраивать «Божье правосудие» посреди города. Только вот с «тихо» у Войны всегда были проблемы. Она была искусным воином, способным пройти Ад и выйти с головой Цербера на пике, но абсолютно была бездарна в том, что касалось поисков и расследований. Нужна ли была Войне помощь в поимке демона-подражателя? Да. Готова ли Война признать свою нужду? Нет. И даже больше, чем нет. Самолюбие Всадника зашкаливало, в прочем, как всегда.
А тем временем красный мустанг все крутился и крутился в этих маленьких улочках, недовольно ворча. Но, наконец, он остановился. Неподалеку часть территории была ограждена, стояло несколько полицейских машин, яркие мигалки которых слепили и раздражали одновременно, а с десяток полицейских и других сотрудников крутились возле места происшествия. Кажется, Война там, где нужно. Может, удача все-таки существует?
Девушка вышла из автомобиля, и по ее виду никак нельзя было сказать что это – Всадник Апокалипсиса. Потрепанная кожаная куртка и грубые ботинки никак не состыковывались с Великим Воином, но…
«Все мы нынче низко пали»
И это было правдой. Суровой, печальной правдой, однако делать что-то со своим положением было поздно, мир катился к закату.
Но оставим философские размышления и жалость к себе. Нужно сосредоточиться на деле. Война присела на капот автомобиля, пытаясь уловить из обрывков слов, что произошло, но она уловила только «ужасно» и «отвратительно». И еще то, что кого-то из сотрудников полиции стошнило. Видимо, там что-то интересное. Одного взгляда Войне было достаточно, дабы понять, что перед ней ее клиент. Жертва была непросто убита или расчленена, но у нее были аккуратно извлечены внутренние органы, и, кажется, вывернуты наизнанку. Так же позвоночник жертвы лежал отдельно от тела.
«А он искусный подражатель. Может, взять его к себе в ассистенты?»
Мысль и вправду была интересной, но Война развить ее не успела, потому что позади нее раздался незнакомый мужской голос.
-Любуешься своей работой?
Ох, если бы, дружок. Даже Война была готова похвалить эту тварь за столь кропотливую работу, для которой требуется хирургическая точность. Однако…
-Я не убиваю людей. По крайней мере, без весомой на то причины. – это было негласное правило Войны, выжженное в ее мозгу. Всадникам, как и ангелам, было запрещено Богом убивать невинных. Однако все печати рушатся, но Война все еще старалась блюсти Закон.
После произнесенные ею слов, Всадник все-таки удостоила незваного нарушителя ее сосредоточенности взгляда. И абсолютно не поняла, как ей реагировать на незнакомца. Было в нем что-то от ангела, какой-то свет, но свет этот был порочен. Было в нем что-то от простого человека.
-А ты что еще за..? – трудно сказать, чего в этом возгласе было больше – презрения или любопытства, однако теперь все внимание Войны было устремлено на незнакомца.

Отредактировано War (2014-11-10 23:17:52)

Возможно, впервые Война пребывала в некой растерянности от незнания, что ей именно делать. Этот парень – сын ангела и человека. Такие союзы запрещены и караются по Небесным законам. Нефилимы – это осквернение самой природы ангелов. Так всегда было. Так всегда будет. И Война, как представитель власти высшей, чем архангелы, должна была уничтожить «скверну». Это было ее призванием, она была создана, чтобы искоренять тьму. Но с другой стороны, братство Всадников распалось, а, значит, Война, как и другие ее братья, могла забыть про обязанности. Она внимательным взглядом, что пронизывал до костей, изучала незнакомца, видела его серый свет – остатки ангельской благодати папаши, но все еще колебалась.
«Пусть ангелы сами разбираются с нефилимами»
Внутренний голос говорил жестко и правдиво, заставляя Войну все-таки отказаться от стороны «злостного судьи». Она всю жизнь приводила приговоры в силу, уничтожала целые народы, хотя бы кого-то она должна оставить в живых ради разнообразия.
-Ты заставляешь людей убивать друг друга, ты же Война.
Да-да, она – Война, но она никого не заставляет. Присутствие Войны так действует на людей, потому что те еще слишком юны, слишком слабы и не могут воспринимать присутствие чего-то более могущественного, чем то, к чему они привыкли. Война сеет жестокость, Голод – сеет желание, ангелы – сеют святую чушь. А люди, как доверчивые хомячки, не могут противостоять этому, потому что понимание о самом существовании того, о чем можно прочесть только в старых книжках, не укладывается в их головах.
И потому Война не виновата, что вокруг нее все сходят с ума.
К тому же теперь, это неправда. У нее нет кольца, что определяло бы ее «Всадникову власть».  Так что этот маленький нефилим ошибается, вешая все преступления на Войну. Впрочем, это не его вина, ведь подражатель, как убедилась сама Всадник, очень даже искусен. А тем временем незнакомец продолжал говорить, и Войне пришлось его выслушать.
«Какая разница, Война – мужчина или Война – женщина?»
А ведь и правда. Люди вообще рисуют смерть, как старуху в балахоне и с косой, но ведь в действительности и Всадник Смерть, и его жнецы выглядят иначе. К тому же Войне, как и любому другому существу, приходится скрывать свой истинный вид, так что эта бомжеватая внешность и старенький Мустанг не совсем тот самый Всадник Апокалипсиса.
Тем не менее, она не ответила на слова нефилима, только усмехнулась. Война не любила говорить много, и этого было не отнять. Но следующие слова незнакомца заставили ее отреагировать смехом. И это был отнюдь не звонкий хохот, похожий на капель, а нечто более агрессивное. Смех Войны напоминал, пожалуй, реакцию могучего дракона, когда маленький рыцарь начинал тыкать в него пикой. Это было забавно и щекотно. И сейчас маленький нефилим говорил Всаднику Апокалипсиса, что он прислан ее убить.
-Ты? Убьешь? Меня? – говорила она сквозь смех, и голос Войны был подобен утробному голосу дракона. – Мальчик, я старше тебя в несколько тысяч лет. Что ты будешь делать? Затыкаешь меня насмерть зубочистками? – все, что происходило сейчас, очень забавляло Войну, отчего та смеялась громче. Нет, ну серьезно, каким нужно быть безумным идиотом, чтобы прийти к Всаднику Войне и сказать: «привет, я хочу убить тебя».
-Я – Война. Меня нельзя убить, по крайней мере, не имея нужного оружия. – она продолжила говорить, когда успокоилась, и голос ее принял уже серьезные нотки. И Всадник была права. Ни одно оружие не могло взять Войну, или кого-либо из ее братьев, кроме серпа Смерти. Только старший брат был властен абсолютно над всем. Над братьями и даже Богом. Но вряд ли у этого парня есть оружие Смерти. А, если и так, то ему сначала придется победить Войну, а это, как считала сама Всадник, невозможно. Она - идеальный воин, машина для убийства, и этому маленькому глупому нефилиму не одолеть ее.
Но насторожило Войну другое. Этот парень сказал, что его прислали убить Всадника. Вопрос нашелся сам собой: кто? Но Война даже не хотела вникать, потому что понимала: ни один нормальный не пойдет связываться с той, что способна одним взмахом меча сжечь все живущее. Даже самые древние существа не рискнут связываться с кем-то из четверки, потому что нет в мире силы, могущественнее Всадников Апокалипсиса.
И это все происходила на фоне замечательного убийства, вокруг которого копы сновали туда-сюда, сдерживая приступы тошноты и напирающую толпу.
В воздухе повис тошнотворный запах разложения.

Наглость этого нефилима задирала Войну, распыляла ее природный гнев, и Всадник злилась. А с тем, как она гневалась, собирались и свинцовые тучи, которые закрыли небо черной пеленой. Она – Война, Всадник на огненном коне, а он – нефилим, который махает перед ней хвостом. Он должен быть благодарен хотя бы за то, что она не убила его. Он попытается забрать ее меч? Пусть попробует вообще прикоснуться к этому оружию. Да даже если у него получиться обернуть этот меч против нее самой, Война выстоит. Будучи древним существом, Война требовала к себе уважения, а получает только…вот это! И этот наглец таким уверенным шагом направляется к ее мустангу. Прочувствовав гнев своей хозяйки, верный «конь» грозно зарычал мотором, выдавая утробную тираду.
-Мне не нужен меч, чтобы проломить тебе голову. – этот голос не был утробным ворчанием дракона, не был шорохом сухих листьев, этот голос был громом и грозил убить не хуже рук Всадника. И Войне потребовалось меньше мгновения, чтобы грубым жестом развернуть надоедливого незнакомца, крепко прижав того локтем к машине. Из этой хватки не было шансов сбежать.
-А теперь слушай меня. Я понятия не имею, что происходит в этом городе, но людей я не убивала. – холодные глаза Войны оказались так близко к Дрейку, что грозили сжечь наглеца. – А ты вообще должен быть мне посмертно благодарен, потому что ты – плод запрещенного союза, ты порочишь само существование ангелов, и я, коли уж на то пошло, должна убить тебя. Но плевала я на ангельские закидоны, поэтому, будь добр, прояви хотя бы каплю уважения к тому, кто уничтожил больше десятка миров. Или, повторюсь, мне не потребуется даже доставать меч, чтобы сломать твои кости. Уяснил, мальчик? – и Война решила продемонстрировать часть своей силы, слегка навалившись на грудь молодого нефилима так, что его ребра беспомощно затрещали, но ломать кости она не собиралась. Пока. А потому Война просто выпустила незнакомца, слегка отшвырнув его от автомобиля. Он должен проявлять к ней уважение. Или попадет на первые полосы газет, как очередная жертва маньяка.
В порыве гнева Война потеряла контроль, отчего мустанг на короткое мгновение вернул себе истинный вид. Короткая вспышка, и посреди города появился исполинских размеров конь, черного, словно запекшаяся лава, цвета. Его грива и хвост горели алым пламенем, а на груди была отлитая из черного металла ощеренная пасть – негласный символ Войны. Конь Всадника бил горящими негасимым пламенем копытами перед Дрейком, грозя сокрушить саму землю, но… конь вдруг исчез, вновь становясь старым красным мустангом, что утробно рычал мотором. Война вернула себе контроль. Но, может, это маленькое случайное шоу заставит нерадивого нефилима быть скромнее с Всадником.
Война тем временем обернулась в то сторону, где было совершено убийство. Полицейские разгоняли последних зевак, садились в свои «мерцающие» мигалками автомобили и уезжали. Искалеченное до неузнаваемости тело увезли в морг. Ее маленькое «шоу» никто не увидел, не заметил, и это было определенно на руку самой Войне. Кто знает, что предприняли бы люди, задержись ее конь в истинном облике немного дольше.  Но еще Война поняла, что уже не сможет ничего выяснить прямо здесь на месте. Ей определенно требовалась помощь того, кто знал, как устроен человеческий мир. Того, кто мог провести ее в морг и полицейский отдел, чтобы узнать все известные копам факты, но Война не хотела признавать свою нужду. Особенно сейчас, когда она чуть не убила того, кто может ей помочь. Да и вообще просить помощи у нефилима было как-то слишком для Всадника. И даже изменчивые времена не могли ее разубедить.
Война в последний раз бросила взгляд на Дрейка. Может, стоило убить его еще в самом начале? Но, коли, он уж жив, может, стоит предложить ему сделку? Он ей помощь в поимке подражателя, она ему… Даже сложно сказать, она его не убьет, к примеру. Война искренне считала такие условия приемлемыми для любой сделки.
-Ты все еще согласен вести переговоры с Войной? – она проговорила это спокойно и даже немного тихо, отчего голос снова стал похож на шуршание листвы. – Или поджал хвост? – на губах Всадника заиграла злая усмешка.

Почему она все еще его не убила? Этот вопрос метался в голове Всадника, но самым страшным был тот факт, что та не могла найти ответа. Почему? Потому что решила послать к черту все законы? Потому что захотела хоть как-то насолить жопоруким ангелам, оставив им одного нефилимчика? Или потому что просто решила признаться хотя бы себе, что нуждается в помощи? Война не могла, а, может, не хотела выбирать правильный ответ, а потом отогнала эти мысли. Убить его она может в любом момент. Пусть он хоть на половину, хоть на все сто процентов ангел, но проблема его в хрупких костях. И Война приняла для себя решение: любое его резкое слово, движение или очередная ухмылка, и она убьет его быстрее, чем он успеет сделать вдох. «Я не боюсь смерти!» - заявляет он ей. Что ж, ему же лучше, передаст сладострастный «привет»…кому? А вот интересно, куда попадают нефилимы после гибели? С одно стороны, души, убитых Войной, навеки запечатываются в ее мече, ибо из душ он черпает силы, но с другой стороны… он нефилим. У него вообще есть душа? Или хотя бы ее тень? Присутствует ли в нем тонкая человеческая субстанция, или он целиком в пернатого родителя?
С течением всех этих запредельно интересных размышлений Война даже потерялась в прострации, отчего ей пришлось легко помахать головой, желая вернуть себе нить разговора. Вопиющее неуважение к существу ее ранга просто выбешивало. Этот маленький нефилим раздувает громкие речи, но с точки зрения Войны весь их разговор был неестественно забавным, это как если бы блоха подошла и, начав язвить тебе в лицо, заявляет о своем желании или намерении убить тебя. И блоха не просто язвит, но еще и требует каких-то причин для уважения. Боже, почему ты сделал этих существ такими забавными?
-Ты серьезно? – она наконец начала говорить, и голос Войны звучал насмешливо и унизительно по отношению к собеседнику. – А твои родичи по пернатости не читали тебе книжки по древней истории? Ты спрашиваешь, почему я желаю уважения? Все просто. И дело тут даже не совсем в статусе или количестве убитых мною существ, нет. Дело в том, что когда-то давным-давно, когда твой пернатый родитель еще не залез на твою мать, в те славные времена, когда человечество еще было только создано, а Богу было дело до его творений, между Небесами и Адом был заключен Священный Мирный Договор. И Земля оглашалась нейтральной суверенной территорией, потому что люди были слишком юны. Великим лордам Ада было запрещено ступать на Землю, а ангелам, однако, разрешалось наставлять людей на «пути истинные». Четыре Всадника были вызваны, чтобы следить за Священным Миром. И ни один демон не рисковал тащить свой зад к людям, потому что никто не мог уйти от неминуемой кары Всадников. Братство хранило Мир, не давая разверзнуться очередной «великой войне» между Раем и Адом. Это порядок. И он был, пока Бог не ушел. – Война умолкла. Интересно, как все сложилось бы, останься Всевышний на посту? Ответ пришел сам собой. Был бы порядок. Равновесие. Демоны в аду, ангелы на Небесах, а люди бы избирали свой путь, не зависимо от того, что нашептывает им пернатый засранец или черноглазая тварь. Братство хранило бы мир, печати оставались бы нетронутыми, и никакого Апокалипсиса, никаких цепей на ее руках.
-Хочешь еще причин? Лови. Я убиваю не просто так. Война ради войны? Это, может, и красиво, но не продуктивно. Я не просто варвар, который режет всех направо и налево, нет. Это решение чего-то, что стоит выше Братства Всадников, выше всего сущего, дабы сдержать Хаос. Творение всегда будет бунтовать против своего творца. И Творцы нашли решение – они создали нас. Мы пожинаем созревшие цивилизации, чтобы дать возможность развиваться более молодым. Спроси себя, чтобы было, если бы Всадники не вмешивались? Если бы цивилизации, разваливаясь, продолжали гнить и утаскивать за собой других? Мы не отбираем будущее. Это не уничтожение. Это Равновесие. А что уравновешивает жизнь? – на этот вопрос не нужно было отвечать, не нужно было искать, ведь ответ был высечен в сознании каждого живого существа. И Война была права. Это циклы. Всадники приходят одни за другим, чтобы унести с собой то, что «созрело». И на этом Всадник закончила свои разглагольствования, она и так уже много сказала, и слова эти были громкими, говорили сами за себя. Она – Страж Равновесия. И она требует к себе уважения.
Война не любила много говорить, а потому, когда поняла, что нужно еще хоть как-то ответить на предложение компромисса, поймала себя на полном отсутствии еще каких-либо громких и складных речей. И почему нельзя обходиться без слов?
-Говори. – это требование выглядело весьма комично после столь великих речей о Всевышних порядках, но Война попросту больше не желала что-либо говорить не по делу, она и так сильно отклонилась от темы, пытаясь просветить юного нефилима, что Война не просто так создана, дабы мечиком махать. Всадник все это время наблюдала за собеседником, улавливая его реакцию, пытаясь продумать, как подступиться к нему ближе, чтобы при этом ненароком не убить, но еще и получить информацию о происшествиях. Но, главным, конечно, было не убить, а то кто знает, что сотворит Война, начни нефилим раздражать его своим невежеством.
"Нет, нужно было прописать ему в морду, потом сесть в машину и гнать отсюда к чертовой матери. Пусть демоны творят, что им угодно, а этот герой современности пытался бы найти виновника. И почему все шишки вечно мне? Я тоже хочу кучу подручных, чтобы они тут огребали, а я бы сидела где-нибудь, как старший братец,"

Война так ничего и не ответила. Не было смысла. Она не собиралась переубеждать Дрейка или указывать ему на то, что тот не прав. Пусть он остается при своем мнении, Всадник не проповедник, чтобы рассказывать людям о хрупком балансе. Сама Война свято чтила когда-то заключенный договор, Законы мироздания были выжжены в ее мозгу, и ничего не могло убедить ее в обратном. Спустя столько лет своего дела, Райдер ревностно оберегала Равновесие, только, когда Братство распалось, Война отвергла свое дело, но даже теперь эти понятия о «хорошо» и «плохо» всегда всплывали в ее голове.
«Знаешь ли ты, о чем споришь, маленький нефилим?»
Даже Дрейку было сложно представить все те миры, баланс которых поддерживали Всадники. Какие-то миры остались процветать, какие-то стерлись в бурном потоке времени, превращаясь в пыль, но на место потерянного царства, приходит другое. Это вечный круговорот, который должен поддерживаться. Короли восходят и падают, народы развиваются и гибнут, только баланс должен всегда оставаться.
Но Равновесие было нарушено. Однако тонкая ткань мироздания начала рваться не в тот момент, когда Бог покинул свой трон, и даже не тогда, когда Люцифер вырвался из клетки, а в тот момент, где Земля осталась без присмотра Всадников. Демоны начали без страха гулять среди людей, уничтожая тех, но ангелы ведь не лучше. Война прекрасно знала, что в каких-то аспектах ангелы в десятки раз хуже демонов, ведь Бог ушел, и старшие самовлюбленные братья начали угнетать младших, думая, что власть дает им право на все. Но, когда Люцифер вышел на свободу, ангелы не встали на защиту Земли.
-Порядок, равновесие между жизнью и смертью, светом и тенями, да, это и есть высшее благо. – Война произнесла это твердо, без капли сомнений, и она была готова отдать жизнь за эти слова. – Оглянись вокруг. Ваш мир погружается в Хаос, потому что в вашем маленьком и юном царстве нет порядка. Демоны и ангелы разворачивают свои бойни, не считая жертв. Никто не заступится за вас, никто не отведет тучи в сторону. Под вашими ногами горит земля, хаос пожрет мир, и царство людей навеки будет стерто, превратившись в пыль и пепел. Пока кто-нибудь не начнет приводить мир в порядок, тучи на небесах будут только сгущаться. – Всадник даже вскинула руки, начиная жестикулировать. Она знает, о чем говорит, и даже Дрейк хоть отчасти, но должен признать это. – Кинь в меня камень, если я не права. – усмехнулась Война, пряча руки обратно в карманы своих джинс. Но пора было переходить к реальным делам, а не спорить и размышлять о порядках и законах. И суть заключалась в том, что Дрейк и Райдер должны были прийти к соглашению, которое будет выгодно им обоим. Одного Война не понимала, почему нефилим так рвется в герои? Насколько помнила сама Всадник, нефилимы обычно прятались, честно стараясь жить нормальной жизнью, некоторые даже заводили семьи, но этот не страшится даже ставить условия самой Войне. Есть в нем что-то особенное, что-то, что напоминало Всаднику о самом дерзком из всех ангелов, когда-либо существующих на свете.
«В кого же ты такой, герой с ангельскими прибамбасами?»
-А кишка не тонка ставить условия Всаднику? – засмеялась Война, устремляя на Дрейка хищный взгляд волчьих глаз. Она вновь присела на капот своего автомобиля, и только сейчас заметила, что вокруг не было людей. Тем лучше для маленького договора между Всадником и Дрейком. – Какие у тебя могут быть оговорки? Раз уж мы пошли на сделку, то я хочу знать все условия прежде, чем подпишусь на работу с тобой. – Райдер повела плечом, чувствуя, как за время ее пребывания в городе, улицы пропитались насквозь вязким туманом ее мощи, а воздух тяжелел, обжигая легкие. Тварь, что заправляет тут, наверняка уже прознала о прибытии Всадника на огненном коне, что определенно на руку самой Войне. Эффекты неожиданности, спланированные действия, это все прекрасно, однако лишь в открытой атаке лоб в лоб заключается настоящее искусство битвы. Тем временем Война заметила, что Дрейк начал курить чаще, а, значит, вести беседы с Войной для него тоже стоит усилий.
«В нем больше от человека, чем от ангела, разве нет? Что выбрал он сам – быть ближе к людям, к их поступкам, их мыслям или выбрать сторону холодного и жестокого ангела?»
Война чуяла, что Дрейк все же далек от пернатых родичей, а потому и относилась к нему, как к человеку – свысока, но с поблажками на юный возраст и максимализм. Быть может, это лучше, чем, если бы он был чистокровным ангелом.

Чем дальше дело развивалось, тем интереснее было Войне. Дрейк предлагал быть равными партнерами, даже не догадываясь, что равными они не будут никогда. Нет, Война, конечно, может выполнить условия сделки, не будет указывать, кому что делать, но ведь они оба понимают, как ни крути, Всаднику Апокалипсиса и нефилиму равными никогда не быть. Слишком большая пропасть стояла между ними, и пропасть эта исчислялась в тысячелетиях. Однако Войну заинтересовало то, что происходило прямо сейчас между Всадником и Дрейком.
-Это должно быть интересно. – красные губы Райдера растянулись в усмешке. Вообще все, что приносил с собой Апокалипсис, все эти сделки, встречи были интересны, ибо при других обстоятельствах этого никогда бы не произошло, так что и в Апокалипсисе есть свои плюсы.
-Что ж, хорошо, давай играть по-честному, с правилами и прочими условностями, лишь бы это приносило пользу. – Война утвердительно кивнула. Тот факт, что она не прибила Дрейка сразу же, как только тот решил ставить условия перед Всадником, уже был удивительным, но сам Райдер не находила свои действия какими-то противоестественными. Это сделка должна быть полезным им обоим, и пусть Война согласится честно отыгрывать свою роль.
Возможно, в этот момент стоило продемонстрировать чудной людской жест, называемый рукопожатием. Люди, как подметила Война еще очень давно, обменивались подобным жестом, желая продемонстрировать отсутствие оружия в руках. И хотя в руках Всадника оружия не было, она все равно не стала протягивать ладонь. Это было слишком карикатурно для Всадника, слишком по-людски, ведь одного слова Войны, по ее мнению, было достаточно.
Райдер вновь скрестила руки на груди, коротко осмотревшись вокруг. Стоять на одном месте без дела и трепать языком ей неимоверно надоедало, к тому же городок не отличался ничем от сотни других среднестатистических городов этой страны. А вот свинцовые тучи, что пеленой закрывали небо, когда явилась Война, рассеялись, и палящее солнце, стоящее в зените, действовало на нервы. Может, им стоило уехать куда-нибудь, где можно нормально поговорить, а не строить планы по поимке сверхъестественного маньяка посреди улицы?
-Что тебе известно обо всех этих убийствах?
Верно, стоило начать именно с этого вопроса, раз уж они стоят тут. Сама Война мало знала, только то, что успела прочитать в случайно газете. Но этого маньяка уже окрестили самым зверским из всех, существовавших когда-либо за человеческий век, и ведь тварь, проворачивающая это, точно копировала Всадника. Однако сейчас подражатель устраивал лишь одиночные убийства людей, но когда-то он должен был перейти и к массовым бойням, если хочет точно повторять за Войной.
«Вопрос лишь в том, когда он начнет».
-Забавно, он повторяет какие-то простые убийства и выбирает только одну жертву. – огласила вслух свои мысли Всадник, устремляя взгляд куда-то сквозь Дрейка. – Но, если он подражает мне, то вскоре должен перейти и к массовой резне. Он должен утопить город в крови, если хочет быть похожим на меня.
«Зачем?»
Мысли путались и цеплялись друг за друга. Зачем ему вообще все это надо? Просто подражатель? Но такого никогда не было за всю историю существования Всадников. Почему именно Война? Возможно, тут не все так просто, как казалось на первый взгляд.
-Он хочет привлечь внимание. – эта мысль засветилась лампочкой в голове Райдера, и та озвучила ее моментально. – Это игра. Он совершает убийства один за другим, и между жертвами нет связей. Между этими убийствами вообще нет связей, потому что это не цикл.
«Он словно говорит, совершая убийства: давай сыграем»
И Война вступила в игру, как только переступила порог этого города. Нужно быть полным идиотом, чтобы не почуять прибытие Всадника Апокалипсиса, и этот убийца знает, что та, ради которой он затевает все это, здесь, и теперь он точно должен устроить настоящую резню. Но каковы мотивы? Этот вопрос оставался без ответа. Зачем звать Всадника таким извращенным способом? Да и кем должно быть существо, чтобы без тени страха совершать свой призыв? Но вот на эти вопросы у Войны ответов так и не нашлось. Вообще очень многое тут оставалось без ответов, и это пробуждало интерес в самом Всаднике. Только одно было ясно, Война принимает предложение «сыграть в игру», но готовы ли они все к этой игре?

Войну откровенно начинало раздражать это мельтешение Дрейка перед ее носом, и та вновь начинала хмуриться, отводя от него взгляд. Это хождение туда-сюда ужасно бесило, что хотелось схватить парня за шкирку, встряхнуть, как следует, чтобы все кости в его жалком скелете вновь затрещали от напряжения, и усадить куда-нибудь, не давая возможности двигаться. Но Война сдерживалась. Она сама не знала почему, а, главное, зачем, но раз они заключили соглашение, то Всадник должна держать слово.
Все жертвы злились? Этот парень хуже, чем думала Война. Слишком банально. Слишком просто. Люди сходят с ума в присутствии Войны, потому что люди слабовольные идиоты. Мог бы выдумать чего поинтереснее. Да хоть бы макет коня пустил бы по улицам, уже было бы забавно, а так… Интерес Всадника стремительно таял, кажется, этот демон не так искусен, как казалось с первого взгляда. А еще эти разглагольствования Дрейка по поводу того, чтобы куда-то идти и с кем-то говорить. Тут Война даже слегка смутилась, ведь у нее никогда не получались спокойные разговоры, она скорее вытрясет информацию из умирающей жертвы в обмен на обещание умереть быстро. Может, тут такое тоже сработает?
Мустанг тем временем спокойно терпел издевательства над собой, даже не подавай вида. Впрочем, Всадник знала о темных делишках ее чертового собеседника, но не придавала этому значению. Хотя если он переборщит с «унижением» ее железного коня, то быстро окажется под этим самым конем. Спутник Всадника не просто диковинная лошадка, но такой же воин, как и хозяин, а потому Война вернет Мустангу истинный облик и спустит того на Дрейка. И будет нефилим улепетывать от горящего разъяренного коня, а Райдер насладиться прекрасным зрелищем. Хоть какое-то разнообразие посреди этого Апокалипсиса!
-Этот кто-то силен и могуществен, если просто так зовет Всадника. – проронила Война, вновь начиная следить взглядом за Нортоном. Нет, как же он надоел со своими телодвижениями, Райдер просто начинала бурлить от гнева, желая врезать парню. – А, может, ты прав насчет пернатого бунтаря. – Всадник пожала плечами, мол «а черт его ж знает», хотя прекрасно понимала, что тут Дрейк не прав.
«Нет, Люциферу нет смысла «играть» со мной. Он получил от меня то, что хотел, и теперь ему не нужна я» – Война сжала руки в кулаки, ведь воспоминания о том, как Люцифер обернул ее эгоизм против ее же самой всегда, заставляли злиться. По собственной же глупости Всадник Апокалипсиса осталась без кольца и с цепями на шее. И сейчас, если Война потребуется пернатому засранцу, он просто дернет за цепь, и та будет слушаться его, как пес. От этих мыслей Райдер начала злиться и не на шутку, даже небо вновь потемнело, начиная буквально разрываться от вспышек молний. А вот конь Войны даже воодушевился, почувствовать гнев хозяйки. Мустанг даже злобно зарычал мотором на Дрейка, начиная раскачиваться, чтобы тот прекратил уже пинать колеса. Но сама Всадник быстро взяла себя в руки, успокаивая накатывающий гнев. Ей не нужна вспышка ее злобы, ведь она просто окончательно разбомбит город, а за одно и Дрейка и вех демонов, людей, ангелов и даже канализационных крыс. А потому Война успокоилась, а небо вновь расчистилось. Наверное, люди в городе просто не перестают удивляться чудным погодным условиям.
-Раз нужно в морг, то погнали в морг. Кати вперед на своем драндулете, а я последую за тобой. – как-то устало произнесла Райдер. Этот разговор, эти мысли, и чертовы телодвижения нового компаньона, выматывали ее. – А ведь мой конь уже проникся к тебе искренней любовью. – она тихо засмеялась, а вот сам Мустанг, казалось, обратил свои злобные глаза-фары на Дрейка, желая растоптать того в пыль. – Мертвых? Только если с ними нет моего старшего брата.
Усмешка украсила губы Войны, но воспоминания о семье бросили тень на ее хорошее настроение. С тех самых пор, как она прибыла в мир, Райдер ничего не знала и не слышала о своих братьях. Не то, чтобы Война жаждала воссоединения с семьей, просто в разгар Апокалипсиса мир так нуждался в Четверке Всадниках, но их не было. К тому же, как сильно Всадник бы не ёрничала, как не упрямилась бы, но одного у Войны было не отнять – любовь к братьям. И даже спустя столько пустых лет, десятилетий и веков, Война до сих пор была готова на все ради братьев.
Мысли снова пришлось отбросить. Ей нужна трезвая голова, если она хочет работать с Дрейком аккуратно, чтобы и его не убить и самой не пострадать, как бы странно оно не звучало. Война просто села в машину, ловким движением ключа заводя мотор. Мустанг радостно затарахтел.

Отредактировано War (2014-11-22 19:31:09)

«Истинное воплощение свободы в виде вещи?»
Да как вообще можно свободу воплощать в вещах? Война не понимала этого, а потому не поняла и слов Дрейка. Что он имеет в виду? Всадник в очередной раз взглянула на байк Нортона, но увидела только… груду железа. Он был сделан красиво и качественно для человеческих мастеров, но Райдер не смогла найти в нем ничего, что привлекало бы ее. Вот Мустанг Всадника был живым; под капотом красной машины таился дикий зверь – конь Войны, и Дрейк уже имел сомнительное счастье увидеть его воочию. Впрочем, когда Райдера буквально вызвали в этот мир, а затем еще и бросили тут без права покинуть Апокалипсис, то у Войны особо не было понятий о том, как она должна выглядеть и как ее конь должен выглядеть в этом мире. А потому Мустанг просто принял форму, которую увидел на каком-то плакате, как и доспехи Войны, что сменились одеждой в соответствии с рекламными вывесками.
И не успел Всадник ответить на ухмылку Дрейка по поводу ее коня, как тот моментально сел на свой байк; и самой Войне ничего не оставалось, как тоже сесть за руль. Она любовно провела пальцами по рычагу смены передач, коротко следя за Нортоном по зеркалам заднего вида. Нет, ее конь не из Авгиевых конюшен. Он нечто настолько же могущественное, как и сам Всадник. Война не знала, откуда взялся ее конь, он просто всегда был. Возможно, даже Смерть не знает, почему они – Всадники, откуда взялись их кони, их имена. Просто есть вещи, которые были всегда.
Тем временем сам Мустанг зарычал и, приседая на заднюю подвеску, резко ушел вперед, нагоняя Дрейка. Тот уже успел оторваться от Войны, и конь Всадника такого простить не мог. Технически, Форд по всем статьям уступал современному байку, но сейчас под капотом работали не поршни и цилиндры, а рвался вперед истинный конь Войны, и все вокруг содрогалось от моторного рева. Сама Всадник нашла это забавным. Такие гонки она никогда не устраивала, а потому для нее это было в новинку, и ей было это интересно, потому она позволяла ее железному коню делать все, что тот считал нужным, полностью оставляя управление. И Мустанг не подводил. С невиданной легкостью он обходил байк и, моргая задними фонарями, резко устремлялся вперед; позволял обойти себя, но лишь на мгновение, потому что сразу же начинал набирать обороты. Дикий рев моторов и скрежет шин наполнили город, разбавляя тоску и однообразность улиц.
Когда все закончилось, и автомобиль остановился, Война вышла из машины, оглядываясь на слегка припозднившегося Дрейка с полной триумфа ухмылкой.
-Согласись, мой конь будет покруче всех твоих техническим прибамбасов. – подытожила она, захлопывая дверцу автомобиля. Мустанг изрек такую победную тираду, что у всех машин вокруг сработала сигнализация, а Война звонко засмеялась. Но вскоре и конь, и Всадник утихли.
«А это и вправду будет интересно»
-Я вторая по старшинству среди Всадников, я знаю, что такое быть на вторых ролях. – спокойно повела она плечами. Война должна была согласиться, что в мире людей Дрейк справится с разговорами лучше той, что привыкла крушить стены и вырывать сердца. И Райдер была согласна сотрудничать, пусть ее вклад в дело на данном этапе и составлял лишь молчание за спиной нефилима.
«Всадник и нефилим. Странные времена настали нынче»
Эта мысль в очередной раз промелькнула в мозгу Войны. Ведь и правда, такое сотрудничество невозможно, это нарушает все законы природы, которые только она знает, но в который раз пришлось убедиться – у Апокалипсиса свои причуды и свои сюрпризы.
-Уговори врача показать трупы, я должна взглянуть на них. Хочу увидеть работу своего подражателя в мельчайших подробностях. – усмехнулась Война. А вот очередная прикурка Дрейка взбесила, и Всадник, хмуря тонкие брови, грубым жестом забрала сигарету, выбрасывая ее. Нет, Войне было плевать на сам факт курения, но едкий дым раздражал ее до самого мозга костей, и Райдеру надоело это терпеть. – Если сложно терпеть мое присутствие, купи себе пачку леденцов. – грубые слова не отражали раздражения или гнева, то слишком близко граничили с этим. Нортон снова грозил оказаться в опале.

В морге пахло медикаментами, этот запах оседал на коже, въедался в одежду, и ты сам начинал вонять смертью. Даже Война не могла справиться с этим. Ее собственный запах крови и железа смешивался с холодом морга, создавая нечто новое, нечто, что нельзя было описать, только прочувствовать. Всадник не бывала раньше в подобных местах. Нет, она бывала среди гор трупов, но тут все было иначе. На поле боя запах смерти смешивался с вонью гниющей плоти и крови, тут смерть пахла пластиковыми пакетами и спиртом. И Война ступала осторожно, словно боясь нарушить тишину этого огромного морозильника.
Когда Дрейк говорил, она даже не слушала. Врач в белом халате не вызывал у нее интереса, она оставляла всю работу Нортону, продолжая осматриваться по сторонам. Это место, несмотря на смерть и трупы, не было похоже на обитель ее старшего брата; морг больше смахивал на место утилизации, чем на царство мертвых. Тишина и холод, пробирающийся под ее кожаную куртку, заставили Войну напрячься, хотя сама она не могла объяснить, почему это место вызывает в ней подобную смесь чувств.
Все внимание Всадника переключилось на тела, которые предоставил им врач. Она все еще продолжала молчать, лишь взглядом изучая трупы. Война не умела говорить красиво, она умела только брать то, что ей нужно, а Дрейк справлялся с врачом очень ловко, вызывая у Всадника даже какую-то тень уважения. Все тела, что были оставлены им на осмотр, были изуродованы до неузнаваемости, но в целом подобное могла провернуть не только она. Все равно, в чем смысл таких убийств? В том, чтобы просто заманить ее в этот город, привлечь ее внимание. Но ради чего? Война выяснит это, когда найдет логическую цепь.
Несколько жертв лежали на столах в белом свете медицинских ламп. Пошлые, изуродованные, расчлененные. Есть ли ниточка между ними?
Райдер бросила короткий взгляд на Дрейка, после чего склонилась над самой последней жертвой. Запах горелой плоти ударил в ноздри, но Война даже не скривила губ. Залитое металлом, тело смахивало на скульптуру какого-нибудь больного на голову художника-экстремиста.
«Он и есть художник-экстремист»
Но играет он с огнем, который сожжет его, словно спичку, смоченную в бензине. Война усмехнулась своим мыслям, а потом провела рукой по телу; металл все еще был горячим и вязким, но быстро остывал в холодных стенах морга.
-Тут не все так просто. – Всадник начала отвечать на вопрос Дрейка, пока была занята «очищением» плоти от металлической корки. – Люцифер силен,  однако даже ему не под силу убить Всадников, а вот нам уничтожить парочку повстанцев – обычное дело, но Падший не дурак. А потому у него есть нечто, что защищает его от нас. Даже Всадники не всемогущи. – пожала плечами Война. – Смотри сюда лучше. – она закончила отчищать тело, но под слоем металлического «покрывала» оказалось нечто более интересное. На животе рабочего черными нитками был вышит древний символ. – Круто, да?
Война отряхнула руки; кожа кое-где потрескалась от горячей жижи, но Всадник смогла найти нечто крайне интересное. То, что приведет ее к подражателю.
-Это омега. Завершающая. – вновь взяла она слово. – Как думаешь, что внутри? – кажется, Войну накрыла волна настоящего азарта; ей начинало нравиться это дело. Была загадка, которая требовала ответа, и Войне было интересно. Тот, кто устраивает это, не промах. Райдер тем временем взялась пальцами за узелок ниток и легонько потянула их. Вышитая Омега расползлась по швам, а вместе с нитками отвалилась и часть плоти. Казалось, на таком сюрпризы должны закончиться, но все только начиналось, и количество вопросов росло в геометрической прогрессии.
-У него полностью отсутствуют внутренние органы. – подытожила Война, спокойно рассматривая изувеченное тело. Но вместо органов было нечто иное, более странное и… пугающее? – Твою мать, это что.. змеи? – она засунула руку в образовавшуюся «дыру» в теле, извлекая нескольких змеенышей. Они были мертвыми, но, в отличие от «мамочки» умерли, будучи уже в теле. – Раз, два, три… итого семь змей. Что думаешь об этом? – Война впервые интересовалась мнением своего нового напарника. Она оставила змеенышей на столе, после чего в очередной раз отряхнула руки. Почему под слоем металла? Почему омега? Почему змеи? Слишком много было вопросов, а вот ответов не было вообще. Ясно было, что тот, кто делает это, хочет что-то сказать, ему просто необходимо выговориться, но шифровку он выбрал не самую лучшую. Семь змей в теле одного человека, все это под символом омеги и залито расплавленным металлом. Хоть бы букварь своим метафорам составил!

Нет. Не о девяти кругах ада была речь, к тому же в реальном аду все немного иначе. Тут дело было в другом. Змеи. Они не имею ни рук, ни ног, лишь голову и тело. Семь змей – семь голов. Война размышляла так же быстро, как действовала, но сейчас мысли почему-то путались. Быть может, потому что она не была точно уверена, а Война ненавидела неуверенность.
-Нет, все иначе. Семь голов, верно? Только семь голов в брюхе человека. – Война многое знала, и такой груз в памяти иногда некстати. Но, кажется, она нашла нужное воспоминание, которое книгой раскрылось перед ней. Книга! – У людей есть книга. Не Библия, но другая. Та, в которой описываются Всадники. Кажется, вы зовете ее Откровением. – Война быстро начала говорить, обращаясь к Дрейку. – Семь змей в брюхе – это попытка воспроизвести сцену из этой книги! «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами» кажется, это звучит так. – теперь Война была уверена в своей догадке, а как иначе? К чему еще можно привязать семь голов?
Но это был ответ лишь на один маленький вопрос, который оставлял еще больше загадок. Если все действительно так, то почему тело было не на берегу, как описывается в книге, ведь зверь вышел именно из моря? Почему труп засунули в металл? И какого черта тут делает омега? Или он просто намекает, что все идет к концу? Так вроде все и так катится в большую задницу, без великих демонских пророчеств.
-Если я права, и это действительно семиглавое чудище, то он описывает Зверя Апокалипсиса. – продолжила Война. Теперь уже она начала ходить из стороны в сторону, вымеряя шагами помещение морга. – Но зверь этот был уже почти в конце, после него следовало семь чаш гнева, а затем гибель Вавилона. Не очень радужные дела, скажу я тебе. – усмехнулась Всадник. Ей, конечно, было плевать на мелкий город с людьми, но раз уж она обещала Дрейку помощь, то нужно хотя бы предупредить его, что тут начнется чисто библейский Апокалипсис с язвами, реками из крови и массовым убийством людей. – Хорошо бы раздобыть тебе Откровение, за столько лет я уж не все помню, что мы с братьями устраивали на берегах Вавилона. – и снова эта волчья ухмылка. Но ведь веселое было время! К тому же, Бог сам послал Всадников, чтобы те разрушили «град, погрязший в пороке», и Всадники это сделали, но со своим подходом. Война читала Откровение лишь единожды, ради любопытства, и была крайне удивлена, когда увидела в книге истину. Эти ученики сына Божьего не промах, однако, с тех самых пор Бог никогда не отправлял Всадников. Видимо, посчитал меры четверки слишком жестокими.
-Вопрос в другом, мой маленький друг, будет ли эта тварь воспроизводить картины из книги поочередно или вразнобой? Если так, как описывает книга, то нас ждет семь дней, в каждый из которых будет происходить извращенное дерьмо, что выкосит людей один за другим. Если же он не будет соответствовать порядку, то все еще хуже. – довольно пессимистично. – Но и самый главный вопрос, как нам найти существо, желающее поведать миру об Апокалипсисе, за семь коротких дней? – много слов. Слишком много. Война не любила так много говорить, не любила, когда ее голос висит в воздухе так долго. Неважно, по делу или нет, но сейчас нужно было говорить. Нужно было объяснять и предупреждать Дрейка о том, какое глобальное чудо их ждет. Интересно, сам Люцифер об этом знает? Если да, то, скорее всего, он сидит где-нибудь и смотрит на все со стороны, ведь зрелище очень даже впечатляет, и Война это отметила сразу по приезду в город. Хирургическая точность в работе.
«Кто же ты, маленький проповедник?»
Ответов не было. Когда нет ответов, Война злится. И сейчас воздух вновь тяжелел, начиная камнем опускаться в легкие, обжигая их. Всадник перестала маячить из стороны в сторону, а встала у стены, опираясь о стену. Она была в тупике, не могла найти разгадку, подобрать нужные ответы. Война ничего не знала об этом городе, об этих людях, а потому не могла подобрать константы и переменные.
«Дрейк сможет. Его послали убить меня, и он прибыл в этот город, он должен что-то знать. В противном случае нас ждет куча работы»
-Итак, Вавилонская Блудница, нашествие саранчи, «Полынь», упавшая с неба и кровавые реки. – ее голос начинал раздражать ее саму, но пока Дрейк молчал, нужно было сотрясать воздух. –Нас ждет настоящее безудержное веселье. – Война усмехнулась и прикрыла глаза, пытаясь вообще вспомнить порядок их действий с братьями тогда много тысячелетий назад, и Всадник все помнила. Помнила, как пронеслись они по городу друг за другом, принося с собой лишь кровь, смерть и саранчу; ангельские трубы, которые сотрясали сами небеса, были слышны везде, они одобряли действия Всадников, они оправдывали вымирание целого народа во славу Его имени. Бог был жесток, это Война тоже помнила. Жесток, прямолинеен и почти всегда сердит. По крайней мере, они с братьями Его таким видели. Но для ангелов он всегда был любящим Отцом, за которого они умирали, за которого они убивали сами. И ведь действительно, на ангельских руках крови не меньше, чем на руках Войны.

Слова, слова, слова. И все не по делу. Почему людям всегда надо что-то говорить, чем-то заполнять тишину? Глупое сотрясание воздуха.
«С другой стороны, он не совсем человек»
Это неважно и не отменяет того факта, что в очередной раз Дрейк трещит, и все не о том. Может, стоит осадить его прежде, чем он доведет Войну до открытой неприязни, но пока Всадник прятала раздражение, просто стараясь отгонять от себя надоедливые мысли о том, как она все-таки разобьет Дрейку голову. Сейчас нужно было сосредоточиться на деле, а дело было паршивым. Какой-то херов демон сидит где-нибудь в логове, устраивая тут второе пришествие Всадников, и с этим нужно было что-то делать.
Тем временем Нортон все еще говорил и говорил о знаниях и символах, после чего неожиданно замолк, словно укусив сам себя за язык. Зря он так. Войне было абсолютно наплевать, что и откуда он знает. Какая разница, в конце концов? Знания о Всадниках не делают его умнее, быстрее или неуязвимее, он все тот же нефилим, только говорливый. Но идеи выдает неплохо. Выманить демона? Проще простого, как голодного пса, нужно лишь знать, какую кость бросить. И Война знала. Эта тварь, кем бы она ни была, вылезет на запах чудесной душонки. Все демоны обожают сделки, особенно те, на кону которых душа. Но сама Всадник не была уверена в наличии таковой у себя между ребер; да даже если у нее и есть душа, то настолько древняя, что ни один демон к ней не посмеет подойти, а вот у Дрейка была душа. И демоны его не любят.
«Он не согласится»
Упрямо хмыкнул внутренний голос и в чем-то был прав. В этот же момент послышался звук закрывающейся двери, и Война только сейчас поняла, что осталась в морге одна. Вязкая и холодная тишина тут же накрыла Всадника, давая той возможность сосредоточиться на деталях.
«Я не буду спрашивать. И, к тому же, вытащу его потом, демоны не успеют протянуть к нему свои когти»
Уверенно. Грубо. В стиле Войны. И все же что-то могло пойти не так. Дрейк может начать сопротивляться. Райдер его успешно вырубит на этот случай. Главное, чтобы после всего Нортон не полез на Войну с криками и ангельскими зубочистками. Обменять душу Дрейка на демона. Верный шаг, но все-таки оставалось что-то, что не давало Войне тут же развернуться и пихнуть Нортона в багажник. Почему она медлила? Потому что она все еще не могла понять, чего ожидать от этого болтливого нефилима.
«Стоит сказать Дрейку. К черту эффект неожиданности, мне нужно быть уверенной, что этот хрен не сбежит»
И с каких пор Война стала так раздраженно мыслить? А как еще быть, когда на улицах оживают библейские картины? Всадник поморщилась, отбрасывая ненужные мысли в сторону, оставляя только план действий. Ловим демона, показываем Дрейка, даем пинка демону и выходим на главную тварь. Все просто.
Уверенно расписав про себя весь план действий, Всадник направилась к выходу из этого современного царства мертвых, запрятанных под слой полиэтилена, чтобы найти Дрейка и высказать ему план. Война все еще не была уверена, что нефилим пойдет на это, но отступать и не думала. Даже если болтун не согласится, она всегда сможет огреть его рукоятью меча по голове и запихнуть в багажник мустанга, а после он даже и не вспомнит, что его душа почти оказалась в когтях демонов. А вот сама Война в выигрыше в любом случае. Хорошо быть Всадником.
-Дрейк! – Райдер окликнула нефилима еще в коридоре, огненным ураганом пронеслась мимо врача, абсолютно не реагируя на вопросы мужчины в белом халате, однако все равно догнала наемника только на улице, выйдя из душного помещения. – К черту послания. Мне нужна твоя душа.
Вряд ли стоило так с порога заявлять подобное, но Войне было наплевать в очередной раз. Она собиралась ставить Нортона перед суровым фактом:
-Демоны любят сделки, а ты почти человек, поэтому мне нужна твоя душа. – теперь настало время, чтобы Всадник умолкла, лишь наблюдая за реакцией мужчины. А реакция вряд ли заставит себя долго ждать, ведь не каждый день просят отдать душу. Буквально.