Сегодня было таким же, как и вчера. И позавчера. И неделю назад с тех самых пор, как Война оказалась среди людей. Дни были похожи друг на друга, словно капли воды, тянулись медленно и не имели смысла, а сама Всадник колесила из города в город, меняя направления и мотели. Вообще за последние дни менялось только «где», а все остальное оставалось прежним. Война не знала, что ей делать, как быть дальше, и это раздражало ее. Она – Всадник на огненном коне – пала так низко. Та, что несла Апокалипсис на острие своего меча, теперь скиталась среди людей. После того, как Люцифер отобрал кольцо, казалось, сама Война потеряла краски. И даже ее конь больше не рвался вперед, и земля более не дрожала под ним. Только меч Войны по-прежнему продолжал звать Всадника.
И среди всей этой затягивающей рутины ясно было только одно: Война не может скитаться так вечно. В конце концов, даже ей придется делать выбор. Грядет буря, от которой не скрыться даже Всадникам, а, значит, придется принять одну из сторон. И Война, если нужно делать выбор, вступит явно не в легион Люцифера.
А тем временем за окнами шумел Детройт. Этот город для Войны так же не имел лица, как и десятки других, что были до него. И Всадник остановилась тут лишь на короткое время, чтобы отдохнуть от дорог и мелькающих разделительных линий. Этот мотель был в точности таким же, как и предыдущий, только вот обои другого цвета. Но не цветочки на стенах сейчас было главным… Кровь. Она на руках. На костяшках пальцев. На одежде. На мече. Кровь была всюду. Она пугала и завораживала. На то, как алые капли стекают по лезвию, можно было смотреть вечно, а сам меч, казалось, даже вибрировал от удовольствия. Меч Войны желал чужих смертей больше, чем все демоны с Люцифером вместе взятые, и даже сама Война наслаждалась запахом крови с металлическим привкусом, что тяжелым облаком навис у нее в номере. Всадник стояла посреди комнаты, и в тусклом свете ночника с каким-то безумным наслаждением смотрела на пару трупов. Их лица были перекошены от ужаса, а тела изуродованы так, как только могла сделать сама Война. Эти несчастные оказались просто не в то время и не в том месте, а еще были демонами. Может, их подослал Люцифер. Может, они сами решили устроить самодеятельность. Сейчас все это было настолько эфемерным и неважным, что даже забавляло. Как же низко пала Война. Для существа ее порядка, подобная «разборка» была даже оскорбительной. Она уничтожала целые миры, вставала одна против легионов, а сейчас… Сейчас она устроила бойню в номере мотеля, куда ворвались эти глупые демоны. Но даже такой маленький инцидент не мог не радовать Всадника, после всех этих однотипных недель.
Хотя эти двое стали не первыми жертвами Всадника за последние несколько дней. В предыдущем штате она тоже устроила маленькую бойню, в которой писали все газеты и твердили все телевизионные каналы. Тогда ее жертвами стали не только отряд мелких демонов, но и пара человеческих жертв, которые вот уж точно попали под горячую руку. Те тела опознали только по зубным картам; Война тогда больше походила на сорвавшегося с цепи дикого зверя, и она дала волю себе и своему мечу. И как всегда плевала на последствия.
Сейчас же было то же самое. Маленькая окровавленная комната переполнялась от запаха крови и смерти. Как давно Война уже не наслаждалась этим? Как давно она не слышала криков агонии? Теперь же она сумела, хоть и не полностью, но удовлетворить свою жажду крови. Но пора было уходить. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел это. И дело тут совсем не в прессе или озлобленных демонах, а в охотниках, которые начнут гоняться за Всадником Апокалипсиса, словно за диким зверем, даже не понимая, что сами попадут в ее капканы. Охотники не представляли опасности для Войны, ее нельзя было убить; по крайней мере, не было известно ни одного способа, чтобы убить Всадника Апокалипсиса; но охотники могли досаждать хуже крыс. Свято верующие в свое правое дело, оно пойдут с вилами на кого угодно от мелкого призрака и языческого божка до самого Всадника. Только вот в случае с последним, скорее, сами попадут на вилы.
От мыслей об охотниках Войну отвлекло рычание мотора. Ее мустанг прекрасно чувствовал, что Война нашла-таки себе приключения, а потому завелся посреди парковки, желая чувствовать и ощущать своего хозяина. И Всадник прекрасно все поняла. Она выпустила из рук то, что все это время сжимала в ладони, - человеческий хребет. Позвоночник был аккуратно вырван вручную, на что была способна только Всадник (она любила это дело), и теперь груда соединенных между собой позвонков с треском и хлюпаньем упала в лужу крови.
Война сжала в руке меч и направилась к выходу из номера. Ее ботинки, уже изрядно заляпанные в крови, забавно хлюпали, когда она шла через, казалось, бескрайнюю лужу алой жидкости, оставляя отчетливые следы. Но Войну никогда не заботили ее следы. Во всех смыслах. Она разучилась бояться или опасаться хоть кого-нибудь, кроме, пожалуй, старшего брата. Хотя кому Смерть не внушает ужас?
После тепла еще не остывших тел и металлического запаха крови, холодный ночной воздух обжигал легкие, пробирался внутрь, обдавая все нутро холодом, но к этому быстро привыкаешь. Однако металлический привкус на корне языка все еще оставался у Войны. Ее мустанг, что тихонько рычал все это время на парковке, направил свои глаза-фары на Всадника, обдавая того ярким желтым светом, отчего Война поморщилась. Но и к этому быстро привыкаешь. Ее тяжелые ботинки оставляли кровавый след на пути к автомобилю, как и меч, с которого все еще стекала кровь. Кровь была везде.
Спрятав окровавленный и вибрирующий от удовольствия меч в багажник, Война села за руль. Она любовно провела пальцами по гладкой поверхности руля, и Мустанг, учуяв кровь, начал реветь еще громче и яростнее, в любую минуту готовый сорваться вперед. Что он и сделал, как только Война вжала педаль газа.
Кажется, сегодня ей придется сменить мотель, если она хочет переночевать где-нибудь не на дороге.
И в своем кровавом опьянении Война так и не увидела, как ее – окровавленную и с огромным мечом в руках – заметил житель другого номера, которому почему-то не спалось этой ночью. Кажется, Война теряет хватку. Но в любом случае она будет готова ко всему. От нудных ангелов до еще более нудных охотников, решивших, заскочить к Всаднику Апокалипсиса на чай. Одно ей было понятно наверняка: она – Война. И она может взять мир с земли.

Новый мотель, в котором остановилась Война, оказался еще более прогнившей дырой, чем прежний, имел название «Дикий буйвол», а еще отличался на редкость погаными номерами. Но все это было мелочью по сравнению с тем фактом, что в этом клоповнике пребывал сам Всадник Апокалипсиса. Жаль, что на вывеске такого не указано. Но Войне было плевать на то, где она находилась. Сейчас перед ней стояли более глобальные цели, нежели удобно выспаться, ведь Апокалипсис шел уже полным ходом, буквально устраивал парадные марши на улицах, и все это без Всадников Апокалипсиса. Тут, даже немного обидно стало. И, чтобы вернуться в большую игру, Войне надо вернуть кольцо, а сделать это можно только, если узнать у чертовых демонов, куда Люцифер запрятал кровавую безделушку. И нет в мире лучшего связного, чем демон перекрестков.
А вот тут уже и вступала Война, ведь один такой прелестник как раз был в багажнике Всадника. Бедный мустанг, такую дрянь в себе тащит, но сегодня Война вытрясет из демона то, что ей нужно, эффектно избавившись от бедолаги, пополнив список нераскрытых полицейских дел. Может, даже тело красноглазого окажется на первой полосе, как другие его младшие братцы. И у Войны был свой подход.
В пустом коридоре шаги Всадника звучали громко и даже угрожающе, но, покусанный молью, ковер приглушал стук тяжелых ботинок, что совсем недавно маршировали по свежей плоти. Ничего более во внешнем виде Войны не указывало на кровожадные инциденты. Следов крови не было нигде. Ни на ботинках, ни на кожаной куртке… И даже сама Война больше не пахла кровью и смертью, а благоухала цветочным мылом. Черт возьми, это было так унизительно и паскудно, что Всаднику хотелось содрать кожу с этого тела. Война. Грозный Всадник Апокалипсиса. Благоухает цветами. Тут стыдно было даже перед демонами, но с другой стороны ходить в кровавых пятнах нынче было не комильфо, когда именно в этот самый Апокалипсис охотники решили растрясти свои задницы. Только разбитые костяшки пальцев Всадника могли наводить на нехорошие мысли.
Война шла по коридору спокойно, обдумывая сегодняшний допрос, на котором Всадник будет отрываться по полной. Однако от сладких мыслей ее отвлек человек, который почему-то оказался в этом мотеле. В нем не было ничего особенного, но в то же время Войне на мгновение показалось, что этот старик с видом пропитого библиотекаря, наряженного в костюм, способен помешать ее планам. Отчего вдруг такие мысли? Война только нахмурилась, обходя незнакомца. Нужно было отогнать эту задумчивость. Какого черта она вообще обратила на него внимание? Но что-то в нем было, это точно следовало отметить. Что-то скрывалось под запахом дешевого алкоголя, но вот что именно Война не собиралась выяснять, ведь ее в машине ждал другой подарок судьбы.
-Ну что, дружище, пообщаемся сегодня? – Война насмешливо приветствовала демона, открыв багажник кровавого Мустанга. Согнувшись в три погибели, красными глазками на Всадника смотрел демон перекрестка, одетый в чудесный мясной костюмчик делового мужчины. Но лучше всего вид испуганного демона дополняла небольшая демоническая ловушка, знак которой был вырезан прямо на лбу парнишки, как гарантия того, что он не покинет их дивное «чаепитие» раньше времени. – Не отвечай. – забавлялась Война. Ее «собеседник» и так не мог ей ответить, ведь рот демона был заклеен. Всадник довольно захлопнула багажник и села за руль. Наводить страх на существ было ее сутью, но сейчас было не до гордости и собственного восхваления, ведь внутри Войны кипел гнев, который она собиралась выплеснуть на демона перекрестка. И этот гнев грозил изуродовать его, словно кипящее масло.

Рев красного мустанга сливался с лязганьем цепи и визжанием покрышек. Автомобиль носился по территории заброшенного еще в далеком прошлом веке завода с безумным рыком, выписывал круги на грунте и просто мчался по прямой. Но это было далеко не шоу стритрейсеров. К дьявольскому форду была прикреплена цепь, на другом конце которого болтался красноглазый демон, который еще вчера знать не знал, что его ждет такая участь. Демон держался за цепь, что была обвита вокруг его шеи, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. Он уже не сопротивлялся, лишь бессильно терпел все это, зная, что не сможет вырваться. И, кажется, демон даже смирился с собственной участью. Неожиданно, сделав крутой разворот, мустанг остановился, но мотор не глушил, угрожающе рыча; он словно следил за своим пленником. Из автомобиля вышла Война, которая была более чем довольна собой. Она смотрела на демона сверху вниз, давая понять свое явное превосходство, и в руках у нее был огромный меч.
-Ты же понимаешь, что я могу этим заниматься весь день. И целую вечность, ведь ты не сбежишь от меня. – насмешливо замечала Война, опустившись на корточки рядом со своей жертвой. – Согласен провести целую вечность вместе? Только ты, я, мой мустанг и цепь. – Всадник опиралась на меч, что угрожающе «смотрел» на демона, предвкушая, как черная кровь омоет лезвие.
-Но ведь я ничего не знаю. Люцифер держит все при себе, а я только скромный демон перекрестков. Мое дело маленькое, предлагать контракты, собирать души. – красноглазый был напуган. Его страх пронизывал воздух, давая Войне наслаждаться каждым своим действием, делая ее саму сильнее ровно на столько, насколько был напуган демон.
Он действительно ничего не знал. Война поняла это еще после первого круга с демоном на цепи, но не могла же она просто отпустить эту тварь. К тому же она отменно повеселилась. И теперь Всадник оценивающим и холодным, словно сталь меча, взглядом осматривала жертву. Демон лежал перед ней с цепью на шее, весь в грунте, готовый принять свою «судьбу», чего бы та не стоила. Но все было и так понятно. Этот демон понял, что обречен, когда увидел на перекрестке саму Войну. Никто не уходит от Всадника Апокалипсиса живым. По крайней мере, те, кто был ей уже не нужен. Но сейчас могучее существо тянуло с окончательным приговором, наслаждаясь моментом полного триумфа. И только тихий рык мотора красного мустанга нарушал эту тишину.