У Дина Смита в жизни было все хорошо. В жизни у него все было. И отличное образование, безупречный диплом, высокооплачиваемая должность с огромными перспективами и это всего-то в тридцать лет! Еще у него была машина, дорогая квартира, уважаемые в обществе родители, сестренка, подающая такие же большие надежды, как старший брат, даже бывшая жена, и то была, хоть ее Дин и не упоминал в числе своих побед в жизни. Бывшая миссис Смит, навязанная Дину настойчивыми рекомендациями родителей, мечтающих о внуках, оказалась той еще стервой. Дин прожил с Бэлой в браке год и еще полтора судился с ней за раздел имущества. Но это тоже ничего, это тоже в порядке вещей, уверенно взмывающая вверх карьера от посягательств бывшей жены и ее адвокатов не пострадала, и Дин уверенно шел вперед, как марафоновец не спеша и экономя силы идет к своей цели. Дин не был страстным, темпераментным, скорее по жизни его вел расчет, не в худшем смысле слова, а просто в том, что ты уверенно взвешиваешь за и против перед каждым важным шагом и без надобности не рискуешь. Многим могло показаться, что Дин Смит скучный, но это было не так. Он нашел свой ключ к успеху и неумолимо полз к нему, кто бы что бы не говорил.
А говорили разное... То, что с такой внешностью можно проводить больше времени вне офиса и иногда обращать внимания на сослуживиц, часто очень заметно желающих этого внимания удостоиться. И что женат он на работе и что-то тут явно очень и очень не чисто. Дин никогда не обращал внимания на сплетни и завистников, уверенно шагая к цели, не позволяя ничему и никому вывести его из себя. И был уверен, что и не позволит. Пока он не встретил приставучего парня-из-лифта и не узнал, что существует другой мир за гранью его понимания.
Надо сказать, что из системы равновесия Смита вывело не столько существование призраков и импровизированная охота на них, сколько Вессон. Сэм Вессон, так и звали этого самого парня-из-лифта, знакомство с которым началось с идиотских попыток заговорить со стороны айтишника и резких ответных выпадов Дин с целью просечь непозволительное поведение коллеги в корне. До самых кишок правильный и профессиональный Смит терпеть не мог такие знакомства, а так же сразу же попытался донести до здоровенного парня, что он не играет в "его команде". Конечно Сэм потом объяснил, что он вовсе не это имел ввиду и не пытался клеить респектабельного босса, дело было в видениях, и снах, и в чувстве дежавью и еще хрен знает в чем, чему Дин все равно не поверил, потому что, эй, приятель, если хочешь подцепить не девочку-школьницу, а взрослого мужчину, уверенного в себе, то надо придумать что-нибудь посерьезнее эзотерики и предчувствий. Ни то, чтобы у Вессона получилось бы, найди он иной подход, и все же...
Дин не играл в его команде.* Вовсе нет. Ну ни разу! И его родителям нужны внуки, это совершенно точно. Поэтому когда они разобрались с призраком довольно слаженно и неожиданно сообща, будто между ними была какая-то странная связь и инстинкты, о которых Смит ранее не подозревал, он решил что на этом их с Вессоном вынужденное общение подошло к концу, и все тут. И если бы все было так просто.
В первый раз после того случая он позвонил в тех поддержку на следующей неделе. В принтере застряла бумага, и он не печатал. Смит знал, что скорее всего проблема именно в этом, но открывать принтер, как всегда делал в таких случая, не стал, решил, что догадками портить казенное имущество нельзя. И дело только в этом, а в чем же еще? Он набрал номер Вессона и попросил подняться, проверить в чем дело. Вессон пришел, вытащил из принтера бумагу, был учтивый и мил и, может, даже завязал бы разговор, если бы Смит позволил. Но Дин снова поставил между ними барьер, нарисовав четкую черту, за которой людям, принадлежащим разным социальным кругам, преступать нельзя. После этого у директора отдела по продажам и маркетингу разъединился какой-то провод, который сам по себе очень редко разъединяется, говоря по правде, совсем никогда. Дальше закончились чернила в картридже, снова пришел Вессон, Смит вновь был официальным и сдержанным. А потом ему начались снится сны. Если честно, они были ни о чем, Дин даже не помнил, что ему снилось, но там почти всегда был Сэм и... короче, Дин не помнил. Однажды он назвал Вессона сучкой во сне, и это был бредово и смешно, совсем не как просыпаться со стояком на утро. Вообще, такое бывает, утро - активное время для мужчин и все такое, но Дин Смит не был идиотом. И даже не придурком, как в его сне называл его Сэм. Было самое время начать паниковать, что Смит и сделал. Он даже позвонил на работу и выпросил и начальства выходной, удивив их изрядно. Он даже позвонил бывшей жене и поругался с ней по телефону. И поехал к родителям на ужин, хотя знал, что где-то между вторым блюдом и десертом всплывет тема внуков, которых единственный сын не спешил Бобу и Эллен заделать. А вечером даже вызвал проститутку, дорогую и с опытом, и даже кончил, хотя бессмысленная трата денег не давало ему покоя. Ночью Дину ничего не снилось.
Утром, оказавшись на рабочем месте на десять минут раньше, чем обычно, в лифте он Вессона не встретил. Появилась безумная мысль подняться и спуститься снова, но Смит решил, что это будто необратимый удар для его самоуважения. Разобрался с утренней рутиной, пошел на совещание у своего руководства, раздал поручения подчиненным, съел свой салат на обед и черт. Черт-черт-черт, рука снова потянулась к телефону. Дин подумал, что, в конце концов, никто не знает, играет он за другую команду или нет, пока не выйдет на поле. И то, что внуков его родителям вполне может обеспечить и умница сестренка Джо. И еще много о чем подумал, главное из которых было то, что он все же, мать его, взрослый мужчина, которому хватит трусить. И что гомосексуализм разрешен по законам штата. И про то, как туго обхватывают светлые брюки задницу Вессона и как натягивается ткань желтой майки на широкой спине, когда Сэм ссутулится или наклоняется, чтоб проверить все ли кабели правильно подсоединены к принтеру.
- Вессон, в мой кабинет, - излишне резко и авторитарно говорит Дин, как только в телефоне слышится уже знакомое "Техническая поддержка, Сэм Вессон слушает". Он никак не может избавиться от ощущения, что Вессон знает, что это он, прежде, чем ответить на звонок, и гаденько ухмыляется. К черту. Смит тут босс, и будет так, как он говорит.
Дин смотрит смахивает со своего стола несуществующие пылинки и разглаживает рукой галстук. Окей. Все. Все в порядке, Дин, в конце концов, ты всегда можешь вернуться к началу и выполнить мечту родителей иметь внуков.
______
* - выражением "играть за другую команду" обозначается гомосексуализм.

Отредактировано Dean | Winchester (2014-06-17 16:34:02)

Дин всегда гордился своей выносливостью, сдержанностью, умению идти до конца, не показывая чувств и сохраняя лицо. Он не паниковал перед выпускным, перед важными экзаменами, получением диплома, заключениями сделок, покупкой акций, свадьбой... А тут вызвал чертового чувака, которого он едва знает, в свой кабинет, и коленки трясутся, как у шестилетней девчонки, которая боится, что ей не купят крольчонка. Крольчонок Дина имел два метра роста, килограммов сто мускулов и не имел выбора быть купленным или нет. Смит был выше по должности, и у него была техническая проблема, он мог вызывать техника к себе хоть десять раз ко дню, правда, у Дина были подозрения, что его секретарша будет многозначительно хмыкать, стоит Вессону снова закрыть дверь в его кабинет изнутри.
По фиг, решил Смит, пытаясь выполнить рекомендацию Скарлетт О'Хара и подумать об этом завтра. Отчего-то у него не получилось. С детства с дотошной любовью к порядку и правилам, Дину просто доставляла зуд мозгов одна мысль о том, что его репутация может быть скомпроментирована. да еще и на рабочем месте. Даже либеральные законы штата и мысли о заднице Вессона не могли заставить Смита не думать о том, что то, что он делает - плохо. Ну, решил он стать геем - флаг ему в руки, но не в офисе же! Черт, да что же он делает-то!
К тому времени, как Сэм добрался до его кабинета, Дин успел уже четырежды передумать, малодушно убеждая себя, что дело вовсе не в том, что он трусит, а в том, что это непрофессионально и не кашерно. Благо, когда Вессон повернулся, чтобы прикрыть дверь, его задница помогла Смиту значительно воспрянуть духом, но ненадолго. Пяти секунд было мало, но ведь не может же он попросить Вессона повернуться снова? Господи, какого черта он делает! А еще это обращение "Вызывали, босс?!" Они что, снимают порнуху, и Дину забыли об этом сказать? Потому что то, с каким видом Сэм это говорит и как много спрятанной провокации есть глубок-глубоко в его тоне, заставляет Смита не только злиться, но и возмущаться. Никакой парень из техподдержки не смеет так с ним говорить!
- Вызывал, - кивает он и встает с места, чтобы обойти стол и сесть на его край, засунув руки в карманы. Дин знает, что хорошо выглядит, и хотя Сэм выше ростом, он и вправду тут босс, может, добрый, но при необходимости сможет смешать подчиненного с грязью. Не зря он сидит на этаже менеджеров в собственном кабинете с окнами во всю стену, а не в какой-то каморке в общем рабочем помещении с пяти десятью человек! А потом Смит думает, что даже если Вессон ниже его по статусу и должности, это не заставляет его тянуться к нему меньше, и в какой-то момент они сражались спиной к спине, стирая все границы и условности, и что Сэм, в конце концов, спас ему жизнь. Это сближает. И не только это. Хорошо, что в их фирме у айтишников эта канареечная форма с такими облегающими светлыми брюками.
- Я не понимаю, неужели настолько трудно починить чертов принтер, чтобы мне не пришлось вызывать тебя сюда каждый чертов день? - такой искренне возмущенный интересуется Дин. Даже странно, что он настолько хорошо врет при отменно работающем принтере и даже не краснеет. На самом деле у Смита есть другие мысли, от которых стоило бы покраснеть, но он скрещивает на груди руки и сжимает зубы, глядя на Вессона снизу вверх, - Хочу, чтобы ты разобрал его прямо сейчас и собрал обратно, - неожиданно даже для самого себя говорит директор, думая, что это, вообще-то эксплуатация труда, превышение рабочих полномочий, харассмент и черт знает что, и при желании Сэм может пожаловаться на него в кадры, но отчего-то Дин знает, что Сэм не будет. Как бы сильно ему не ударили в голову неправильные гормоны, Дин отнюдь не глуп, чтобы закинуть удочку, не будучи уверенным, что рыбка клюнет. Он никак не делает опрометчивых, необдуманных шагов, и даже если он делает глупость, то пытается быть хотя бы наполовину уверен в том, что глупость окупится. Смит чувствует ту же тягу, что есть у него, с другой стороны тоже, как бы Вессон себя не вел и что бы не говорил. И как бы не ухмылялся самыми краешками рта, а в серых глазах не плясали смешинки. Он больше не бегает за Дином, как в первое время, но вполне не против, чтобы так себя вел Смит, иначе он бы не стоял сейчас тут и не устранял бы эти мнимые неполадки. Сэм хочет находиться тут, а Дин хочет, чтобы он находился. Впрочем, Дину хочется не только этого.

Сэм играет с ним, точно играет. Провоцирует просто нереально, и по сравнению с этим взглядом то, что делает Смит, сплошное ребячество, так, первый шаг бегемота на пути стать изящным соблазнителем. Трудно понять, что в том сдержанном и милом парне, которого наверняка обожают старушки из канцелярии, есть столько пошлости, потому что когда Сэм смотрит на него пристально и скользя по ним взглядом, будто касаясь, поглаживая, Дину просто откровенно не по себе. В глазах Вессона чертята водят хороводы, и Дину как-то до боли хочется выбить эту прикрытую вежливостью ухмылку с его лица. Или нет, лучше дать затрещину и назвать провокационной развратной сучкой и в ответ услышать неизменное "придурок". Смит даже не знает откуда все это у него в голове, потому что если это эротическая фантазия, то по меньшей мере странная. Ведь серьезно, почему он представляет эту картину, а не другую, в которой бы Вессон, скажем,... Оо... опустился на колени, повернувшись к нему задом?
У Дина чуть глаза не вываливаются из орбит, когда Сэм залезает под столик для принтера, встав, кхем, раком. Конечно, можно назвать это по-другому, четвереньки там и так далее, но это именно раком и никак иначе, потому что то, как выставляет свою чертову задницу чертов Вессон просто чересчур для любого приличного слова. Неудивительно, что в комнате неожиданно становится жарко, и красный галстук начинает вероломно Дина душить. Сначала он хочет ослабить узел, но потом думает, что нет, не доставит он этой сучке такое удовольствие узнать, как откровенно он влияет на Дина. А еще загипнотизировано изучая заднюю часть Вессона и инстинктивно облизывая губы, Дин понимает, что уже слишком поздно поворачивать назад, как он хотел, и этот дьявол, умеющий смотреть, как невинный маленький щеночек, не оставил ему никаких путей к отступлению. Очевидно, такой опыт заигрывания для Сэма не впервой, потому что впервой это для Дина, и Дин хоть и хочет, но все равно стесняется. Подставлять так задницу Дин бы не смог, по крайней мере, не сразу, а Сэм... Сэму хоть бы что, и ни то, чтобы Смит был против...
Потом начинается "Эротическая неожиданность, часть вторая". Сэм откидывается назад, практически сев на пол, чем лишает Дина возможности пялиться на его задницу, потому что Дин правда пялился, и это даже отрицать нельзя. Смит вообще-то против потери открывающегося прекрасного вида, он даже уверен, что задница Вессона такая же натренированная и подтянутая, как и все остальное, потому что даже под одеждой очевидно, что Сэм в общем-то качок. Смит пытается не представлять того, что мог бы увидеть, сними Сэм одежду, и ему почти удается, но тут случается именно та вторая неожиданность: то, как Вессон сидит на полу и смотрит на него снизу вверх с этим взглядом, который по-прежнему почти невинен, придает позе вполне ожидаемый сексуальный подтекст, и член Дина заинтересованно дергается в штанах, хотя его владелец и приказывает тому сидеть и не возникать. Нет, Вессон, не так все просто, чувак, - думает Смит, и тут же понимает, что поспешил. Слова Сэма снова выводят его из себя, взрывая мозг, и Дин вскидывает брови, снова облизнув уже порядком истерзанные собою же губы. Температура поднимается еще на несколько градусов.
- А нечего был крутить ею передо мной, - скорее на автомате возвращает он шпильку и остается доволен собой. Вот так-то, и не будет он краснеть перед этим наглым оборванцем, как мальчишка девственник. Осмелев, Смит ухмыляется уголком губ, глядя на Вессона, и продолжает, - Не льстите себе, Вессон, это просто мужской инстинкт, видишь хорошенькую задницу - пялишься. Вот если бы я покрутил перед вами своей, вы бы пялиться не стали? - спрашивает Дин, понимая, что беседу заносит не в ту степь. Нельзя ему говорить о сексе с подчиненным его же пола, в своем кабинете с полувставшим членом, когда даже дверь не заперта. Но Дина несет, и он знает, Вессон даже не против. Он вопросительно поднимает брови и улыбается чуть кривовато, медленно, очень медленно расстегнув пуговицы и сняв пиджак, оставшись в рубашке, на которой подтяжки в тон галстуку. Через час у него важная встреча, нельзя, чтобы он вспотел, пятна на подмышках просто убивают отношения с деловыми партнерами, впрочем, пятна на брюках в районе паха тоже. Смит очень надеется, что до этого не дойдет.

Дин не был виртуозом в том, что касается обольщения противоположного пола, о своем поле вообще говорить не о чем, потому что до встречи с Вессоном Смит об этом даже и не думал. Может, в какой-то другой вселенной он и мог стать мачо-мэном, который заставляет женское белье сниматься самому одним взглядом, но в реальности Дин был довольно консервативным человеком во многих вопросах, в том числе в ухаживаниях. Он был сторонником классических брачных игр, которые включали в себя знаки заинтересованности с обоих сторон, пару свиданий, ужин в дорогом ресторане, чуть менее официальный поход в кино, несколько телефонных звонков и, собственно, секс. Этакий микс из манер старых джентльменов и современных деловых людей, которым некогда тратить время на ненужные вещи. Впрочем, послать даме букет или купить ей шоколад Дин мог и практиковал.
А вот как быть с Сэмом Вессоном, с едва знакомым брутальным чуваком значительно выше и крупнее его самого, Смит понятия не имел. Было совершенно очевидно, что получать розы Сэм не привык, а про то, чтобы пойти с ним в кино Дин и думать не хотел, потому что от таких мыслей его пробивало то ли на хохот, то ли на плач. Словом, вопрос как быть крайне волновал директора, любящего методичность и порядок во всем. Может, прямо предложить? Сказать: "А пойдем ко мне после работы, займемся сексом, только у меня в этом нет опыта, и мне очень стремно, если вдруг передумаю в процессе, ты не обижайся, одевайся и вали"? Что же, определенно не лучшая речь, которую Дин когда либо говорил потенциальному партнеру...
Одно было хорошо и приятно - его поведение заметно выбило из колеи и Вессона, который до этого вел себя как самоуверенная сволочь, не думая, что Смит найдет в себе смелость ответить ему той же монетой. О, это выражение удивления на лице Сэма, вскинутые брови, чуть приоткрытые губы... Губы, блядь! Дин, нет. Фу, Дин!
- Обязательно переосмысливать мои слова вслух, Вессон? Кажется, не для этого вас вызвали, - за неимением лучшего ответа, отрезал Смит, ибо решил, что нагнуться, чтобы Сэм оценил его заднюю часть, ему все же не стоит. Не так сразу, по крайней мере. Таким образом Дин так же прозевал отличную возможность поговорить откровенно и понять кому и что тут нужно от второго. В свете того, что говорил Сэм, даже приглашение пойти вечером домой к Смиту не казалась такой уж абсурдной идеей, но Дин струсил. Он опять струсил.
- Неужели вы думаете, что я бы стал... Что я способен на такое ребячество? - с напускным возмущением воскликнул директор и даже наигранно засмеялся, будто не веря, - И все для чего? Чтобы увидеть вас снова? Иметь возможность посмотреть на вас, пока вы работаете и, даже пользуясь случаем, пялиться на вашу задницу? Это полнейший бред, - глядя подчиненному прямо в глаза, заявил Дин, сам уже начиная получать удовольствие от всей этой ролевой игры. Было очевидно, что оба играют, и так как они уже пошли довольно далеко, оба понимали, чем эта игра закончится, но так как и Смит, и Вессон были упрямыми придурками, которые будто всю жизнь спорили по мелочам и не уступали друг другу, Дин решил, что он не будет первым, кто сдастся. Он посмотрел на Вессона, который снова возвышался над ним, почти вызывающе, даже недоумевая, откуда в нем столько смелости и уверенности в себе, и повесил пиджак на спинку близстоящего стула.
- Здесь вообще жарко. И кондиционер не работает как назло. Я тут подумал, может, после принтера вы посмотрите и его? Сразу видно - вы парень многих талантов, Вессон, - почти пошло улыбнулся Дин, продолжив, - И так как, мы оба знаем, как тут жарко, можете снять рубашку во время работы. Так и быть, разрешаю, - с трудом сдерживая улыбку, проинформировал хозяин кабинета. Такими темпами Вессон застрял у него в кабинете надолго, и неважно, что у Дина самого через час совещание, ему будет приятно по возвращению обнаружить, что Сэм все еще тут. Внезапно Дин понимает, что он хочет, чтобы впредь Сэм всегда встречал его, откуда бы он не приходил. Это странно, но как-то фамильярно даже, будто не впервой.

Дин знает, что это все плохо закончится. Такие вещи не заканчиваются хорошо в первую очередь не в личном плане, а в профессиональном. Смит своей работой дорожит, трудоголик до мозга костей, он никогда не пожертвует дело ради личной жизни, иногда он думает, что именно поэтому у них с Бэлой и не сложилось. Хотя она сама была той еще сукой и вовсе не подарок, но и Дин не приложил никаких усилий для того, чтобы спасти свой брак. Зато ради компании он готов был на очень многое. После дела с призраком Смит даже задумался: а не станет ли он кем-то вроде Сандовера? Помешанным на работе ублюдком, которому нет даже времени заняться собственной личной жизнью. Но ведь это он, он такой, плохо это или хорошо, и другое Я, которое проснулось, когда они с Сэмом вместе охотились, было лишь обманом, другого Дина не существует, его просто нет. Смиту нравились такие мысли, они успокаивали и давали крепкую почву под ногами, а Сэм Вессон эту почву из-под ног выдергивал. Разве это может закончиться хорошо? Разумеется, нет. Вот только отчего-то сладко тянуло внутри от воспоминаний о близости с Вессоном, а от мыслей об охоте на призрака адреналин бегал по жилам, заставляя Смита чувствовать себя живым, намного живее, чем он чувствовал себя когда-либо.
Вессон компенсирует эту нехватку адреналина и острых ощущений с лихвой. Когда он рядом, у Дина в голове хаос, а в груди фейерверк. Он вызывает сразу столько чувств, что это практические невозможно с учетом того, что они почти незнакомы. Отчего-то этот незнакомец выносит его намного сильнее, чем вся остальная привычная жизнь Дина Смита. Это не должно так сильно ему нравиться, но нравится. Нравится то, как Сэм провоцирует его, как тонко заигрывает, как делает вид, что подчиняется ему, как боссу. По правде говоря, от того, как Вессон зовет его "сэр" и "как прикажете", Дину заметно тесно в идеально выглаженных брюках. Он не любитель ролевых игр, но эта игра возбуждает его так, что Дин с себя фигеет. В какой-то момент Смит понимает, что от наигранного подчинения Сэма он возбудился сильнее, чем когда-либо за свою скучную жизнь с любой женщиной, не только физически, нет, это все будоражит фантазию и даже трогает его намного-намного глубже, куда ранее до добирался до него никто. Будто Сэм не просто парень из техподдержки, а знает Дина лучше всех, всего, до самой души.
- Куда уж жарче, Вессон, - с чуть охрипшим голосом недоумевает Дин, когда Сэм снимает верх своей рабочей формы. Смит смотрит на то, как перекатываются мышцы на его голой спине, проводит рукой по собственному лицу, чувствуя, как на лбу выступил пот, и думает, что это не происходит наяву. Наяву такого быть не может. Для того, чтобы быть правдой, это все слишком, слишком хорошо.
Вессон построен как античный бог, Геракл какой-нибудь или Аполлон, у него сплошные мускулы, сильное тело, и шрамы то тут, то там. Дин откуда-то знает, что не все эти мускулы он заработал тренировками в спортзале, Дин знает, что он много бегал по делу, носил тяжелые сумки, держал оружие... Дин не знает, откуда знает все это, не знает, почему татуировка на ключице у Вессона кажется таким знакомым, и почему ему хочется называть Вессона Сэм. Теперь только Сэм.
- Да уж, займитесь наконец работой, - выдавливает он, и когда Сэм проводит пальцами по принтеру, Смит не может избавиться от мыслей о том, какого было бы почувствовать эти длинные, такие умелые пальцы на себе. Он смотрит на сильные предплечья, с вздувшимися венами на них, и хочет провести по ним губами.
В следующую минуту Вессон уже рядом, наклоняется через стол, будто хочет взять не какую-то долбаную бумажку, а испытать терпение Дина в очередной раз. Он не выпрямляется, когда говорит, когда смотрит на Смита, и этот взгляд снизу заводит Дина даже сильнее, чем выставленная в вызывающую позу задница Сэма. Он шумно выдыхает через нос и говорит уже очень низким голосом:
- Я бы назвал это другим словом, - криво ухмыляется Смит. Сэм смущает его, это правда. И ему очень и очень жарко сейчас. Сэм переворачивает привычный мир с ног на голову, Сэм провоцирует, заводит, волнует. Дин очень хочет Сэма. Подчинить, подчиниться ему, голову потерять, поэтому когда он говорит следующие слова, он уже вполне отдает себе отчет в том, что хочет: - Вессон. На колени.

По его же собственным меркам Дин перегнул палку. Перешел все возможные границы. То, что он делает, достаточно для консервативного и занудливого Дина Смита для того, чтобы жрать себя с дерьмом всю последующую жизнь, но с другой стороны это все не всерьез, это же игра, и Дин говорит себе, что они прекратят в любую минуту, как только Сэм захочет этого. Правда, Смит надеется, что Сэм не будет останавливаться, потому что, ей Богу, остановиться СЕЙЧАС он просто не может. Те пара минут, пока Вессон смотрит на него сверху вниз, пользуясь преимуществом, которое дает ему рост, кажутся Смиту вечностью, в течении которой, будто, решается его судьба. Дин нервно сглатывает, пытаясь найти во взгляде Сэма намек о принятом решении, и, счастью, Вессон не выглядит так, будто хочет прекратить. Дин задается вопросом сколько еще пошлости вперемежку со смелостью есть в этом парне, как много запретов он готов еще переступить, но судя по тому, как сильно ему нравится то, во что это перетекало, Смит надеется, что Вессон способен пойти до конца. Вот только, где этот конец для него, для Дина?
Он издает маленький странный звук, похожий на задушенный стон, когда Сэм говорит ему слова, от которых Смиту взрывает мозг, а потом медленно опускается на одно колено... на второе... и то, куда он кладет руки в этот момент, как едва заметно поглаживает Дина сквозь брюки так близко и в то же время так далеко, вызывает у Смита желание скулить от досады и желания. Он любит, когда медленно, когда дразняще, но прямо сейчас он слишком сильно возбужден, а Сэм будто подливает масла в огонь. Руки Вессона сцепляются у него за спиной, где-то на копчике, и Смиту хочется, чтобы он положил ладони ниже. О, черт...
Он делает глубокий вдох и резких выдох, заставляет себя успокоиться, ну хотя бы немного, а потом смотрит вниз, на Сэма, стоящего перед ним на коленях, без рубашки, и понимает, что никакой кондиционер не способен сейчас ему помочь. Это все так чертовки привлекательно, будто лучшее, что Смит видел в своей жизни, все, что не хватало ему до сих пор в жизни, в которой у него есть все. Или он думал, что все, потому что сейчас он с трудом может понять, как жил столько лет без Сэма. Он все еще надеется, что это не харасмент, он не нарушает никаких прав человека и ничем не злоупотребляет, потому что если по обоюдному согласию - это же нормально, нет? Сэм не выглядит так, будто действует против своей воли. По правде говоря, выглядит он, будто получает удовольствие от каждой минуты происходящего и просто предвкушает то, что будет потом. Дин предвкушает не меньше.
- Вессон, твою же мать, что ты делаешь со мной, - не впопад отвечает он и не выдерживает, запускает пальцы в его длинноватые волосы. Дин любит его волосы. Будто они всегда нравились ему, и ощущать их под пальцами - вовсе не в новинку для него. Он гладит, пропуская через пальцы шоколадного цвета пряди, чуть оттягивая их, а потом кладет ладонь на его затылок и наклоняет, скорее, инстинктивно, потому что так, черт возьми, хочется уже оказаться в это рте, который умеет так блядски улыбаться и подталкивать к безумию. Еще он хочет этот рот поцеловать, Дин никогда не думал, что ему захочется поцеловать мужчину. Трахнуть - возможно, но не поцеловать. С Сэмом иначе, с ним все по-другому, и Смиту хочется впиться в эти губы, в кроткую улыбку и в провокационный оскал. вылизать этот чертов рот полностью, но... не прямо сейчас. Сейчас Смит хочет другого и, наклоняя голову Сэма, этим жестом Дин без слов показывает, что ему надо. Хотя будь он проклят, если Вессон сам не знает.
У Дина чуть трясутся руки, когда он тянет вниз молнию на своих брюках, но не от неуверенности, а от нетерпения. Он лишь расстегивает штаны и вытаскивает уже порядком влажный от смазки член, не снимая с себя из одежды больше ничего, даже галстук остается на месте. Дину кажется, что так будет лучше, сексуальнее, будто сегодня день осуществлять все тайные желания, связанные с сексом, которые он хранил так глубоко в себе, что о них даже сам не подозревал.
- Хочу, чтоб ты взял в рот, - у него голова идет кругом, но Дин все еще следует правилам игры, говоря властным и по возможности уверенным голосом.

Отредактировано Dean | Winchester (2014-06-19 16:56:21)

Сэм медлит. У Дина сердце бьется уже в горле от предвкушения и нетерпеливости. А Сэм медлит. Будто перед ним соперник, которого надо победить, но пока непонятно, с какой стороны к нему лучше подойти надо. Это, определенно, не лучшее сравнение, и Смит бы рассмеялся сравни кто-нибудь его член с опасным соперником, если бы ситуация не была настолько серьезной. На самом деле, вопрос жизни и смерти и близко перед ним не стоит, но стоит он перед Сэмом, в очень прямом смысле стоит! И этот вопрос требует незамедлительного решения, так что Смиту, сказать по правде, плевать, что там так долго взвешивает Вессон. Он слегка царапает короткими ногтями затылок Сэма и едва сдерживается от того, чтобы не сказать что-то типа: ну же, парень, давай уже! Ему и в голову не приходит, что для Вессона это впервые. Почему-то с самого начала Дин думает, что айтишник заправский гей, который если и не делал минет, то точно от мужчин получал, а история про невесту Мэдисон - чистой воды выдумка, так, пыль ему, Смиту, в глаза. Откуда такая уверенность? Дин снова не знает, как и не знает много-много вещей о Вессоне, но которые в нем просто есть.
Вессон, наконец-то, решается. И слава богу, с облегчением думает Дин, такой уже весь изнемогающий. Однако, наслаждение обрушиваться на него мощной волной пока не спешит. Сэм не использует руки, только язык, а язык использует в очень малом количестве. Начинает с осторожного касания губами к головке, от чего Смит шумно выдыхает мысленное "наконец-то!" и инстинктивно усиливает хватку пальцев у Сэма на голове. Потом Вессон облизывается, будто на дегустации алкоголя собирал бы с губ каплю дорогого вина, и чуть морщится, заставляя Дина молчаливо недоумевать: какого черта он делает? Смакует его вкус, что ли? И ему еще и не нравится?! Смит вопросительно смотрит вниз, чуть ли не растеряв весь настрой, однако, тут приходиться считаться не только с собственным настроением - его каменно-твердого члена какими-то мелочами с настроя не сбить. Он хочет продолжения, поэтому Дин заталкивает обратно собственные едкие комментарии и запасается терпением, наблюдая за Сэмом, который, кажется, решил дегустацию продолжить. Тот пока не сосет, только облизывает, делая это с таким неприкрытым интересом, будто ребенок, впервые пробующий что-то ранее незнакомое и пока не разбираясь, нравится это ему или нет. У Дина возникает ассоциация с леденцом, не в пошло-эротическом смысле, а в самом прямом. Это... странно. Но ему все равно нравится, поэтому он сжимает свободной рукой край стола, а другой мягко поглаживает скальп Вессона, пока тот медленно, чересчур медленно, облизывает его сначала неуверенно, потом по всей длине, постепенно входя во вкус. Дин даже тихо вздыхает и чуть откидывает голову, а когда снова поднимает ее, встречается взглядом с глазами Сэма, который смотрит на него снизу вверх. У него щеки, покрытые румянцем, глаза блестят, и губы, ох же блять, губы!.. Во взгляде Вессона какое-то смущение, но все равно решительность, и весь он такой соблазнительный, невинный и развратный в одном флаконе, что когда его рот накрывает его, Дин чуть не кончает от одной этой мысли: Сэм, на коленях, берет у него в рот.
Дин понимает, что поспешил, довольно скоро. Оказавшись частично у Сэма во рту, он издает короткий, глухой стон, с небольшим функционирующим участком мозга понимая, что шуметь нельзя. Сэм позволяет члену скользнуть глубже, а Дин, доверяя, дает ему самому выбирать глубину и вообще все остальное, хоть бедра и сводит судорогой от желания толкнуться вперед. Все просто охренительно, слишком медленно, и все равно так хорошо, что когда Вессон чуть касается его зубами, это даже возбуждает сильнее, но тот вдруг резко отстраняется, выпуская Дина изо рта.
- Какого?.. - возмущенный Дин не договаривает. Вессона хочется просто убить за такой облом, но Дин видит это выражение полного ужаса на его лице и вдруг понимает раньше, чем Сэм начинает извиняться - у него это впервые. У Смита расширяются глаза и чуть-чуть дрожат колени. Не только от удивления. Неожиданно мысль о неопытности Вессона бьет по него новой волной возбуждения, даже нет, не так, не неопытности. Невинности, - Не волнуйся, ты не поранил меня, - неожиданно мягко говорит он. Как будто Сэму намного меньше лет и он говорит, что поцарапал его машину, а Дин его успокаивает, потому что нафиг эту импалу, когда Сэмми так виновато выглядит, Дин не может злиться. Он осторожно убирает чуть влажные пряди со лба Вессона и почти гладит по голове, - Попробуй еще раз, и следи за зубами, - спокойно говорит Смит, будто у них не сеанс офисного горячего гей-минета, а просто милый разговор.

Дин вообще считает себя добрым человеком, понимающим, умеющим входить в положение подчиненных. Недаром он слывет добрым шефом, который нередко прикрывает своих работников, и хотя опыта подбадривать начинающих минетщиков у него нет, Сэм вроде бы успокаивается. И, что самое главное, вновь берется за дело с бОльшим энтузиазмом и, надо признать, имеет больше успехов.
Когда он идет на второй заход, Дин снова начинает тяжело дышать, с каждой минутой понимая, что дыхания все же не хватит. Сначала Вессон все еще немного скованный, но постепенно ловит нужную волну, и то, как с мокрым звуком его голова то упускается на его член, то поднимается, почти выпуская его изо рта, заставляет Смита стремительно терять самообладание. Сначала он издает шумные вдохи и резкие выдохи, а потом начинает тихо вздыхать, снова хватая Сэма за волосы и пытаясь задать его движениям нужный ритм. Тот может и без опыта, но его усердие компенсирует неумелость с лихвой. В какой-то момент Дин так увлекается, что закидывает голову назад и шепчет:
- Господи, как в первый раз, Сэмми, - он не уверен, услышал ли Вессон, потому что тот, как помнит Смит, возражал против этой ласкательно-уменьшительной формы своего имени, а так же Дин совершенно не знает, как объяснить то, что сказал. Почему? Ведь это и есть их первый раз, так что какого черта? Но директор уже не отдает себе отчета в таких мелочах, тем более где-то на периферии сознания, будто на задней стенке черепа, мелькают картинки многих таких других разов - в машине, в каком-то лесу, в мотеле...
Дин человек большой силы воли, а еще - многофункциональный. Он может находить странность и несоответствие в собственных словах и мыслях, даже с членом, находящимся во рту у другого мужчины, но даже он не железный. Он всего лишь запутавшийся директор, которого нездорово тянет к парню из техподдержки, и когда этот самый парень начинает осваивать некоторые тонкости в минете, никакая сила воли не поможет Смиту оставаться волевым и рациональным. Он теряет нить мыслей, а из искусанных губ слетает довольно слышный стон, который Дин поклялся себе не позволять. Но контролировать себя становится почти невозможным, когда Вессом втягивает щеки и делает трюки, которые вытворяла заправская шлюха, которую Дин вчера вызывал. С одним лишь различием, что каким-то чудом у Сэм выходит лучше, острее, возбуждающе, сексуальнее. Его желание доставить удовольствие играет в этом не последнюю роль, так что Смиту ничего не остается кроме того, как постанывать, кусая кулак левой руки, чтоб не сильно шуметь. Почему-то только сейчас он вспоминает, что дверь не заперта, а время даже не перерыва, чтоб секретарша ушла из прихожей. Так же в любой момент к нему может пожаловать начальство, а мистер Адлер не нуждается в том, чтобы секретарша сообщила о его визите Дину заранее. Смит даже думать не хочет о том, что может случиться, если кто-то застанет его - их - в таком положении. И не только потому, что это грозит ему скандалом и даже увольнением, а потому, что подумав об этом Дин банально может кончить, настолько это все возбуждает его, ранее неизвестного извращенца.
Когда Вессон подключает руку, Дин издает полный отчаяния звук в собственную ладонь и закатывает глаза, в которых почти стоят слезы. Он уже откровенно трахает рот подчиненного, не в силах контролировать движения бедер, благо, рука Сэма не позволяет ему входить слишком глубоко, потому что от неопытности Вессон может и удавиться. Он шепчет что-то нечленораздельное, переходит от "одабоже" до "черт, черт, черт" и то тут, то там постоянно добавляет "Сэм, Сэмми".
А потом туго обхватывающие губы и юркий языком вдруг исчезают, вырывая из губ Смита разочарованный полустон, и хотя Сэм продолжает дрочить ему рукой - каким-то волшебством именно так, как он любит - Дину хочется обратно, в девственный, но такой развратный рот. Губы Вессона теперь еще соблазнительнее, он дышит учащенно и смотрит как-то просяще, Дину не надо смотреть на выпуклость на его брюках, чтобы понять, что это все возбудило и его, но Дин, если честно, понятия не имеет, что делать, да и к тому же ему не хочется прерываться сейчас, когда он так близко к разрядке. Эгоистично? Да, черт возьми! А еще у него совещание через двадцать минут, а Вессон... Вессон так легко от него не убежит, больше никуда не убежит, Дин его не отпустит.
- Доведи до конца, Вессон, это приказ, - говорит он, в себе недоумевая, как может все еще совладать с голосом, позволяя стали скользить в нем, а потом добавляет тише, просяще, - Хочу кончить в твой рот, Сэм.

Сэм Вессон с виду всегда казался парнем добродушным и милым, с такими щенячьими глазками и умилительно надутыми губками еда ли можно заподозрить человека в мстительности. Но все не так, как кажется порой, и в этом Смиту приходится убедиться на собственной шкуре. На самой важной части собственной шкуры, надо признать, и ни то, чтобы Дин против, чтобы ему мстили самым охуительным в его жизни минетом, но то, что с ним делает Вессон, просто чересчур хорошо для того, чтобы вытерпеть.
У Дина есть подозрения насчет того, чем он это заслужил, и он хоть и эгоистичная сволочь, но всегда думает о партнерах. Прямо сейчас это с трудом осуществимо, к тому же Вессон не умрет, если даст ему кончить просто по доброте душевной, а потом у них еще будет шанс затрахать Сэма до беспамятства, по крайней мере в себе Дин решает, что так и сделает, придет после совещания, позвонит в техподдержку, где Вессон будет сидеть с опухшими и покрасневшими губами, как ожившая порнореклама, и с заметно севшим голосом скажет: Техподдержка, Сэм слушает. А Дин скажет: ты же помнишь мой адрес? А завтра Сэмми обязательно возьмет отгул по причине здоровья. Но а пока что здоровье именно Смита под вопросом, потому что то, что делают с ним руки-губы-язык Сэмми, почти что доводит Дина до обморочного состояния. Ему нравится контроль, который берет в свои руки парень, ему нравится как он чуть царапает его зубами и эта боль делает ощущения ярче, нравится... да все ему нравится, еще бы не нравилось! А еще его выносит от того, что Сэму нравится то, что он делает, конечно, ему хочется большего, немного "сладкого" и для себя самого, поэтому он делает вид, что ему это в тягость, а Смиту придется потом здорово постараться, чтоб вернуть услугу, но Дин-то видит, что все это для вида, на самом деле ему это чертовски нравится. Сучка, - думает Дин, безуспешно пытаясь толкнуться вперед, но Сэм держит его на месте. Хватка у него сильная.
Он снова пытается сдержать звуковое подтверждение своего удовольствия от процесса, но не всегда получается, тихие стоны, похожие на скулеж, все же срываются с его губ, хоть Дин и пытается заткнуть себе рот рукой. Другую он убирает с затылка Сэма и снова хватается за стол в поисках опоры, потому что ноги уже с трудом держат. Так невероятно хочется достичь разрядки, но Сэм каким-то образом не дает ему сделать последний шаг, но при этом постоянно держит на грани. У Смита уже глаза закатываются, он дышит коротко и часто, убирая вторую руку со своего рта и тоже положив на стол позади себя. Рука упирается в пресс-папье, какие-то бумаги летят на пол, и Дин подозревает, что это квартальный отчет, который ему надо представить на совещании. К черту. К черту все, прямо сейчас для Смита существует только Вессон со своим развратным ртом, умелыми руками и талантливым языком, который лижет, обводит круги, рисует узоры, и у Дина больше нет сил терпеть.
В какую-то секунду почти до оргазма Сэм вдруг останавливается, прислонившись лбом к Дину, а тот практически воет от досады, шепча:
- Ну Сэм, давай же, Сэмми... - а Сэм смотрит на него каким-то темным-темным взглядом, почти что пугая Дина, после чего возобновляет движения рукой, добавляя и вторую руку. Дин запрокидывает голову, сжимая край стола так, что белеют костяшки пальцев, и на этот раз у него вырывается настоящий стон, и теперь он по-настоящему громкий. А потом его трясет судорогой, которая собирается внизу живота и выплескивается в этот маленький грязный рот, который доводит до исступления, выжимая из Смита не просто сперму, а будто все соки организма, оставляя из него пустую, безвольную оболочку. Впрочем, безумно счастливую оболочку.
Дин падает на стол, прямо на свои важные бумаги, едва удерживая равновесие на локтях, чтобы совсем не рухнуть на горизонтальную поверхность. Ноги все еще дрожат и его всего слегка потряхивает послеоргазмой волной, похожей на еще один оргазм, вот только семени в нем просто не осталось больше. Все было... интенсивно крайне.
Смиту не хочется думать о том, как он выглядит сейчас, в этот момент, такой весь раскрасневшийся, потный, галстук съехал в сторону, волосы наверняка растрепались. А на Вессона смотреть просто небезопасно, он все еще вызывает в Дине противоречивые чувства, но сомнения не в том нагнуть или нет, а в том в какой позе и где именно. У Дина стойкие подозрения, что впредь Сэм всегда будет вызывать у него такие же мысли.
- Для первого раза весьма неплохо, такими темпами и на повышение пойдете, Вессон, - находит в себе силы подшутить Смит, локоть соскальзывает с ежедневника, на который Дин облокотился, он шумно падает на спину на стол, ржет и закрывает руками лицо.

Дин доволен. У него редко бывают в жизни острые ощущения, а в последнее время то охота на призрака, то минет от парня на рабочем месте... Это все, конечно, ужасно и не профессионально, но Дин доволен. Он лежит на собственном столе, в поясницу упирается, кажется, степлер, у него палевый вид, как после хорошего секса, у него не заправленный в штаны член, у него сердца стук в ушах и так некстати хочется задремать, что просто ужас. Но Дин доволен. Он краем глаза следит за Вессоном, и даже то, как Сэм не знает, что делать с полный рот спермой, не может испортить настроение начальства, хоть это немного обидно даже: что же, все остальные проглотить могут, а Вессону не это не комильфо? И не надо делать такое лицо, чувак, наверняка вкус у него не такой плохой, он не пьет, не курит, наркотики не принимает, питается правильной пищей и правильно живет, следовательно, и сперма его должна иметь нормальный вкус. Но это только теоретически, сам-то Смит не знает, какой "нормальный" вкус, а какой "ненормальный", сам не пробовал, да и не хочется. И вообще, фу это, как вообще Сэм до сих пор не выплюнул?
Дин брезгливо морщится и следит на Вессоном, таким неприлично симпатичным без рубашки, с растрепанными волосами и с заметным бугорком на светлых брюках. Тот, наконец, находит мусорку и сплевывает в него, и, как оказалось, семя он все-таки проглотил. Дин доволен такой просто до невозможности. Он продолжает лежать на собственном столе и лыбиться, как идиот, напрашиваясь на что-то очень нехорошее от Вессона, который намного менее довольно выглядит. И напрашивается.
Голос Сэма вкрадчивый и с какой-то ноткой, обещающей то ли наказание, то ли награду, Дин не может разобраться, но когда видит лицо парня, нависающего над ним так близко, у него мигом пропадает желание и ржать, и лыбиться, и выглядеть таким довольным. Но это только с виду. На самом деле чувствовать тяжесть Вессона на себе как-то чертовски приятно и даже знакомо, степлер больнее упирается в поясницу, оставляя там, кажется, отпечаток в натуральную величину, но Дину плевать, Сэм лежит на нем, упирается ему в бедро своим внушительным стояком и дышит ему в губы. А потом целует. Дин никогда не целуется после минета, он же не просто эгоистичная сволочь, но еще и брезгливая, но о том, что это тоже в общем-то "фу' он не задумывается.
Его собственный вкус, который передает ему через поцелуй Сэм, кажется Дину странным. Поцелуй... поцелуй не странный, а до боли знакомый, вызывающий мурашки, заполняющий какую-то странную пустоту, которую Смит чувствует, кажется, всю жизнь. Он осторожно, будто боясь, водит пальцами по голой спине Сэма, тихо стонет ему в рот и утопает в ощущениях, которые, кажется, могут иметь плачевные результаты для совещания. Дину уже не шестнадцать, но он вполне чувствует, что может пойти на второй раунд.
Сэм отрывается от его губ, и Смит даже инстинктивно тянется за ним на целых два сантиметра. Вессон все еще не спешит вставать с него, и хотя он тяжелый просто до жути (а был таким щуплым в детстве, почему-то уверен Смит), Дину хочется никуда его не отпускать, целоваться, смотреть друг на друга, улыбаться... заняться еще кое-чем. Он водит подушечками пальцев по припухшим губам Сэма и улыбается в ответ, когда пищит коммутатор.
- Звоню напомнить о совещании у мистера Адлера через пятнадцать минут, мистер Смит, - почти удачно скрыв любопытство от происходящего в кабинете Дина, сообщает секретарша, Памела.
- Спасибо, помню, - голосом, выдающим его с головой, говорит Смит и потянувшись к телефону, прерывает связь, прежде, чем мисс Бернс спросила бы еще что-то. Потом Дин прижимает ладонь к затылку Сэма и, наклоняя его к себе, снова целует, на этот раз по-своему, так, как ему нравится - сначала медленно, будто пробно, потом постепенно углубляя поцелуй и терзая губы партнера довольно настойчиво, - Как видишь, труба зовет, Сэмми, - с той самой несвойственной ему игривостью говорит Дин, перебирая пальцами длинные волосы на затылке любовника, - Как насчет того, чтобы обсудить вопрос о твоем повышении после работы? Скажем, у меня дома. Ты же помнишь адрес?..

Отредактировано Dean | Winchester (2014-06-21 16:48:26)